Рыцарь короля - [6]
Его глаза кого-то искали и вдруг вспыхнули радостью, когда Жан де Норвиль посторонился, пропуская спешившую навстречу сыну мадам де Лальер. На этот раз её всегда серьезное лицо сияло улыбкой.
— Блез, мой мальчик! Если б я только знала, что это ты, я бы уже давно спустилась…
Он снова преклонил колено, поцеловал ей руку и произнес формальное приветствие, которого требовал хороший тон. Но уже в следующий миг, презрев все условности, схватил мать в охапку.
Наблюдательный де Норвиль смотрел на эту картину со все возрастающим удовлетворением. Парня здесь любят, отметил он, и сам он предан семье. Перетянуть его на свою сторону будет нетрудно.
Последним среди встречающих появился Клерон, он встал на задние лапы, положил передние Блезу на плечи и лизнул его в лицо.
Солдат расхохотался.
— А-а, старый сплетник! Старина Клерон! Твой голосок я услышал уже за четверть лиги12. Ну, хватит, хватит! А как насчет волков? Волки, Клерон!
Пес насторожил уши.
— Вот, то-то! Ладно, побегаем вместе.
Освободившись от Клерона, Блез подозвал своего спутника, который все это время стоял в сторонке.
— Месье-медам, честь имею представить самого многообещающего дьяволенка во всем христианском мире, моего стрелка, Пьера де ла Барра.
Дьяволенок, юноша лет восемнадцати, подмел шляпой булыжники двора в общем поклоне, однако как-то ухитрился адресовать его персонально Рене и, выпрямившись, задержал на ней взгляд.
Пьер был прям, как копье, и глядел смело, как бойцовый петух. Он и в самом деле до такой степени напоминал эту птицу, что товарищи в роте дали ему прозвище Лекок, то есть Петушок. Коротко подстриженные рыжеватые кудрявые волосы, небольшой, несколько вздернутый прямой нос, ярко-карие глаза — все в нем выражало самоуверенность и лоск.
Одет он был по моде — носил бархатную шляпу с золотой пряжкой, короткий, хорошего покроя плащ, безукоризненные сапоги и короткие штаны с украшенным золотым шитьем гульфиком. Шпага, тоже в соответствии с модой, была сдвинута назад и висела почти горизонтально поперек бедер. Каждому становилось ясно без слов, что он недавно окончил пажескую службу в каком-нибудь знатном доме и сейчас, можно сказать, впервые взял в руки оружие.
Рене, засмущавшись, подхватила Кукареку на руки и принялась теребить ему уши.
Антуан де Лальер спросил:
— Вы не из тех де ла Барров, что из Боса, сударь?
— Нет, я из Пуату, достопочтенный государь, хотя мы в близком родстве с теми, кого вы упомянули. Мой отец — Жан де ла Барр, он служил прежде в королевской гвардии, а ныне живет вблизи Сен-Мексана.
— Жан де ла Барр? По-моему, я его знал… Точно! Мы же с ним вместе брали приступом Геную в 1507 году. Человек высоких добродетелей.
— И позволь тебе сказать, — вмешался Блез, — что мой Пьер на него ни чуточки не похож. Женщины — его беда, а он — беда для них. Профессиональный влюбленный! Так что будь начеку, Рене. Запри-ка ты её наверху, мама. Он всего лишь третий сын в семье и интереса не представляет…
— Фи! — осуждающе произнесла мадам де Лальер. — Что ты такое несешь! Словно…
— Правда, справедливости ради надо сказать, — продолжал Блез, — что ему хватило разума принять звание стрелка в роте капитана де Баярда, хотя он мог стать полным кавалеристом у монсеньора д'Алансона.
Де ла Барр самодовольно вздернул подбородок как можно выше.
— С вашего позволения, кто бы этого не сделал? Стрелок нашей роты стоит двоих кавалеристов из любой другой.
— Во всех отношениях, кроме жалованья, дружище.
Пьер щелкнул пальцами:
— А, это такая безделица! Даже моя добрейшая покровительница, сама герцогиня, порекомендовала роту господина де Баярда. «Если ты хочешь чести, — сказала она мне, — то помни: дела делаются там, где он».
— Какая герцогиня, мой юный сударь? — переспросил Антуан де Лальер.
Его собеседник постарался ответить скромно:
— Герцогиня д'Алансон, мсье. Я был одним из пажей её светлости.
Де Норвиль и Ги де Лальер обменялись многозначительными взглядами. Герцогиня д'Алансон — это была сестра короля, Маргарита13, член королевской троицы, которую Франциск любил больше всех, исключая разве что свою мать, всесильную Луизу Савойскую. Да-а, этих глаз и ушей надо остерегаться. С точки зрения сторонников Бурбона, Пьер де ла Барр вполне мог считаться придворным самого короля.
— Великая принцесса, — сухо сказал старший де Лальер и обратился к Блезу: — Ты ещё не был представлен нашему гостю, господину де Норвилю, офицеру и близкому другу монсеньора коннетабля.
Они поклонились друг другу: де Норвиль — с самой солнечной из своих улыбок, Блез — с явным почтением.
— Значит, вы, несомненно, и мой друг, — заявил Блез, — если мне будет дозволена такая дерзость. У герцога нет более верных почитателей, чем люди из нашей роты. Да-да, и наш капитан среди них. Мы были просто озадачены, позволю сказать, жестокостью его величества по отношению к господину коннетаблю, мы считаем, что герцог не заслужил такой награды за свою верность Франции. Однако эта туча пройдет…
— Очень хочется надеяться, — согласился де Норвиль, довольный тем, что Блез, без всякого побуждения с его стороны, высказал явное сочувствие их делу. С каждой минутой он находил молодого человека все более многообещающим и, когда все общество повернулось, чтобы идти в дом, слегка сжал руку Ги де Лальеру:
Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.