Рыцарь Хаген - [27]

— Он уже его завоевал, — пробормотал Хаген. Он не забыл, как горели глаза девушки. И Зигфрид тоже это видел — нужно было быть слепым, чтобы не заметить.

Долго молчал Гунтер.

— И это — достаточный повод, чтобы его прикончить? — наконец вымолвил он, — Предчувствие еще не причина нарушать правила гостеприимства.

— Но это не будет убийством, — настаивал Хаген, — Позволь, я вызову его на поединок, на честный рыцарский бой.

— Он убьет тебя, Хаген. Ведь он — непобедим.

— Он смертный человек и уязвим, как и любой другой. Возможно, он убьет меня, возможно — я его. Но даже если я проиграю, он покинет Вормс, и Бургундия сможет вздохнуть свободно.

Гунтер покачал головой:

— Нет, Хаген. Это невозможно.

— Возможно! Опасно — да, но…

— Я не могу поставить на карту жизнь моего друга и защитника Бургундии ради какого-то «но», Хаген.

— Это не просто слова, мой король.

— Вот как? И что же это тогда? Сон? Видение?

— Быть может.

— Ты прав, — кивнул Гунтер, — Я тоже так думаю. Я чувствую это так же, как и ты, — Он откинулся на спинку стула и беспомощно сжал кулаки, — Я знаю все, Хаген, но ничего не могу поделать. Мы оба бессильны. Я не только твой друг, Хаген, я — король Бургундии и отвечаю за ее благосостояние. Я не имею права обосновывать свои поступки одними лишь предчувствиями. Времена, когда видения и пророчества определяли судьбы народов, давно прошли.

Хаген не ответил. Он и не ожидал иных слов, но все же был разочарован.

— Тогда выслушай мой совет, Гунтер, — тихо промолвил он. — Позаботься о том, чтобы Зигфрид не сталкивался с твоей сестрой, и о том, чтобы Кримхилд поменьше слышала о нем. Быть может, он оставит свою затею, когда его терпение подвергнется испытанию. Долготерпение не является отличительным качеством храброго рыцаря.

Нет, просто так он не уйдет, и они оба это понимали, но сейчас слова Хагена принесли пусть слабенькое, но утешение.

Гунтер кивнул:

— Я постараюсь все устроить. Но боюсь, это будет непросто. Ты ведь знаешь Кримхилд. Она унаследовала типично бургундское упрямство.

Хаген не произнес больше ни слова — какой был бы толк? Он повернулся, чтобы удалиться, но Гунтер снова окликнул его:

— Хаген! Прошу тебя, не забывай: Зигфрид — наш гость, и мы будем чтить законы гостеприимства до тех пор, пока он сам не нарушит их. Если ты поднимешь руку на него или его воинов, то ты поднимешь ее против меня.

Глава 6

— Ты сделал то, о чем я просил?

Ортвейн повернулся к нему, однако ответил не сразу. На город спускались сумерки, и Хаген не мог разглядеть выражения лица племянника.

— Зигфрид?

Хаген кивнул, и Ортвейн снова отвернулся. Облокотившись на низкий парапет, он устремил взгляд вдаль. Ночь и тишина спускались на окрестности, но внутри стен Вормса было все еще светло будто днем. Сотни факелов горели на крепостных стенах и воротах, гостеприимно распахнутых, несмотря на поздний час. Даже сюда, до высоких крепостных переходов, доносились голоса людей, наводнивших в этот вечер Вормс. Раздавались звуки музыки, барабанный бой, все предвещало веселое торжество.

— Гунтер пригласил музыкантов, — пробормотал Ортвейн. — На праздник, — Он покачал головой и вздохнул. — Музыкантов! Нужно было собрать отряд воинов, чтобы прогнать из города этого негодяя.

— Ты преувеличиваешь. — Хаген встал рядом с племянником. — Достаточно того, что мы будем хорошенько присматривать за ним и его людьми.

Ортвейн невесело усмехнулся:

— Можешь на меня положиться, Хаген: они ни шагу не сделают без моего ведома.

«И мы тоже — без ведома Зигфрида», — подумал Хаген. Он вспомнил об Альберихе, который, скорее всего, до сих пор никем не замеченный, ошивался в коридорах крепости. Стоило ли рассказывать племяннику о встрече с гномом?

Пожалуй, нет. Ортвейн был верным соратником Гунтера и храбрым воином. Но он был еще юн и недоверчив, как никто другой. Был бы здесь его брат, Данкварт!

— Пойдем вниз, — предложил Хаген. Темнота и тишина удаленного коридора начали оказывать на него какое-то странное воздействие. — Гунтер считает необходимым, чтобы вся его свита присутствовала на празднике в честь Зигфрида.

— И все стражники тоже? — взвился Ортвейн, показывая на опустевшие переходы, — Взгляни, Хаген. Вся охрана внизу, помогает на кухне и в погребах — те, кто еще не напился. Ворота открыты для любого — друга и недруга! — Он в ярости ударил кулаком по стене, — Какое легкомыслие! Я не понимаю, что случилось с Гунтером! Кто такой этот Ксантенец? Колдун, помутивший его рассудок?

— Не кипятись, — осадил его Хаген, — Гунтер считает за честь принимать у себя такого высокого гостя. И к тому же он погостит да и уедет.

— Когда получит то, что хочет!

— Или поймет, что никогда не сможет этого получить. — Хаген вновь бросил взгляд на бархатно-черное ночное небо над башнями крепости, резко повернулся к Ортвейну и положил ему руку на плечо. Тот отшатнулся.

— Нужно плюнуть на пожелания Гунтера и прикончить этого Зигфрида, как только он даст повод, — буркнул он, хватаясь за рукоять меча. Хагену бросилось в глаза, что это было не парадное оружие, какое надевают в честь торжества, а обычный боевой клинок. — Только теперь уже поздно. Он хитер, этот Ксантенец. Он понимает, что Вормс не одолеть мечом, и поэтому проник сюда как вор, — Он ухмыльнулся, — Думаешь, он уйдет с пустыми руками, Хаген? Боюсь, ты ошибаешься. Он останется, перехитрит нас всех и уйдет, только завладев короной Бургундии.