Рыбный промысел в Древней Руси - [18]
Кроме крючных снастей в роменско-боршевское время употреблялись и сети, о чём говорят находки грузил (рис. 1). Грузила, как правило, изготовлены из обожженной глины. Они имеют вытянутую или округлую форму и сквозное отверстие. Такими грузилами могли снаряжаться небольшие сети типа современных бредней. Любопытная деталь выяснилась при раскопках Донецкого городища. Жители этого поселения в VIII–X вв. использовали в качестве сетяных грузил кости коровы (рис. 1)[124]. Найдены также и костяные острия, с помощью которых плелись сети (рис. 1). Причем в жилищах Большого Боршевского городища подобные орудия встречены несколько раз в комплексах по 3–5 штук, как и требовалось при вязании сетей[125].
Помимо крючных, колющих и объячеивающих орудий рыбу, вероятно, ловили и с помощью запорных снарядов (езы, котцы, верши и т. д.), перегораживая ручьи и речки. Однако археологических доказательств этому нет.
На поселениях роменско-боршевских племен, в жилищах и хозяйственных ямах исследователи не раз отмечали присутствие костей и чешуи рыб. По-видимому, в пищевом рационе населения рыба была постоянным компонентом. Ее потребляли не только свежей, но и заготавливали впрок. На Большом Боршевском городище было вскрыто сооружение, получившее шифр: погреб «Б». Из него извлекли кости по крайне мере 16 судаков, 23 лещей, 11 жерехов, 4 вырезубов и 1 красноперки[126]. Можно полагать, что в древности здесь хранили вяленую рыбу.
Получить более полное представление о рыболовстве в интересующую нас эпоху позволяет следующая таблица[127].
х – основной объект промысла;
+ – второстепенный;
– случайный.
Из таблицы видно, что основным объектом промысла были речные хищники: щука – повсеместно, судак, сом, окунь – в отдельных случаях. Остальные рыбы являлись или второстепенной, или случайной добычей. Нельзя не заметить сходство полученных данных с видовым составом рыб в уловах Каневского поселения. Значительное преобладание хищных рыб, особенно щук, над прочими указывает на широкое распространение крюковых и колющих орудий лова. Сетевые снасти имели меньшее значение. Такое сочетание указывает на неразвитый, индивидуальный характер рыболовства[128]. О малой интенсивности промысла свидетельствуют и вычисленные специалистами возраст и средние размеры некоторых видов рыб: щуки, леща, судака, сома и др. В уловах господствовали рыбы старших возрастных групп, средние размеры которых превосходили средние размеры современных рыб. Следовательно, рыбье стадо в то время было мало затронуто промыслом, базировавшимся на старших, наиболее крупных особях. При более интенсивном рыболовстве добывают и рыб младшего возраста, зато темп роста оставшихся рыб возрастает, т. к. улучшается их кормовая база.
Лучше уяснить характер славянского рыболовства VIII–X вв. в лесостепной зоне Днепровского Левобережья можно, сравнив его с приемами добычи рыбы в более раннее время. Для сопоставления целесообразно использовать материалы юхновских памятников. Во-первых, они располагались приблизительно в тех же местах, где впоследствии появились поселения роменско-боршевского типа. Во-вторых, юхновские коллекции дают хорошее представление о рыболовстве своей эпохи. При раскопках юхновских городищ сплошь и рядом встречались скопления глиняных и каменных грузил от сетей. Найдены обломки гарпунов, рыболовные крючки, а также целые пласты костей и чешуи рыб[129]. Анализ палеоихтиологического материала показал, что в уловах, помимо хищных, господствовали карповые рыбы (лещ)[130]. Последнее обстоятельство вместе с археологическими фактами (массовые находки грузил) подтверждает широкое использование юхновцами сетей, которыми чаще всего и добывают карповых рыб. Поскольку среди грузил присутствуют много тяжелых и крупных экземпляров, следует думать, что ведущими орудиями были сети типа невода. Но лов сетями, особенно неводами, требует участия в нём целого коллектива людей (иногда свыше 10 человек). По-видимому, в течение столетий, разделявших юхновскую и роменско-боршевскую культуры, в методах добычи рыбы произошел определенный сдвиг: коллективный труд сменился индивидуальным промыслом. В каждом жилище самостоятельно изготавливали и хранили снасти; рядом в хозяйственных ямах находились личные запасы заготовленной впрок рыбы. Перед нами определенное свидетельство распада большой семьи и выделения из нее самостоятельной хозяйственной ячейки – малой, парной семьи.
Наблюдения над изменениями в ассортименте рыболовных орудий подтверждают высказанную мысль. Их число увеличивается среди находок на более поздних памятниках, не говоря уже о слоях X в. собственно древнерусских поселений. Так, на городище Титчиха найдены 6 крючков разных типов, острога и пешня[131], на селище Лебёдка – крючки, части острог и 2 пешни[132]; на селище у городища Хотомель – несколько острог[133] (рис. 1). Конечно, для твердых выводов материала мало, но и он показателен. С одной стороны, количественный рост орудий рыболовства свидетельствует о его экономической значимости. С другой – процесс этот затрагивает в первую очередь снаряды индивидуального лова (крючные и колющие), что согласуется с предыдущими замечаниями.
