Рыбацкие байки - [3]

— В таком случае,— может сказать мне мой доброжелатель,— почему ты в самом начале всего этого не сказал? Какого беса ради ты, нарушив все каноны литературы, вставил свое авторское предисловие в конец первой главы?

Мода заставила, дружочек, мода! Взгляните на наши газеты и журналы. Разве они считаются с канонами? Название статьи ставят не в голову, а в середину текста или даже самый конец. Упаришься, пока найдешь начало. А найдя начало, не найдёшь конец. И ничего не поделаешь — мода! Или кино возьмите. Название фильма появляется, когда половину его уже посмотрели.

С модой приходится считаться. Как сказал дед Латып, не бойся умереть, бойся прослыть старомодным.

Кстати, о деде Латыпе. Наверное, среди читателей есть и такие, которые его не знают, поскольку не читали рассказ «Склероз». Как быть? Пожалуй, лучше всего будет, если я включу его в эту книгу (кто не читал — прочитает, а кто читал — полистает). Рассказ невелик. Вот он.

СКЛЕРОЗ

Если человек уходит на пенсию, это еще не значит, что его песенка спета. Я, например, пенсионер, но не хвалясь скажу, что за всю свою жизнь не то что в санатории, а даже в доме отдыха ни разу не бывал. Подойдет летом отпуск — еду на Волгу, строю шалаш и рыбачу.

К чему мне все эти санатории, когда я ничем не болен? Я даже в поликлиники и в те не хожу. Зачем? Там, знаете, какие очереди! Вотал в хвост—был здоров, подошла очередь — заболел от долгого ожидания. Да я лучше пойду к своему соседу и другу Кадырмету. Большой дока и по части болезней, и по части лекарств. Сам любят лечиться и других любит лечить. Он и диагноз поставит, он же и лекарство даст. У него вся аптека в кармане. Сунет туда руку и достает либо пузырек, либо коробочку с пилюлями.

А все же недаром, видно, сказано, что старость не радость! Возраст коварен, он хоть чем-нибудь да напомнит о себе. Мне он о себе напомнил тем, что по памяти меня стукнул — стала она у меня сдавать. И первым это заметил проницательный Кадырмет.

— Э-э, друг Латып! — как-то сказал он мне.— У тебя, я вижу, с памятью что-то... не того! Надо лечиться!

— Чепуха! Идти к доктору жаловаться, что память плохая? Смех один!

— Нет, брат, не смех. Ослабление памяти в нашем возрасте верный признак склероза. А ты знаешь, что такое склероз?

И тут стал он мне рассказывать про склероз, что это за болезнь и какие опасные последствия от нее происходят. А зачем мне, здоровому человеку, все это знать? Тем более что я отлично понимаю, почему он мне все это говорит. Он мне все это говорит потому, что я, обратившись к нему, назвал его не Кадырметом, а Кадрией — именем его жены. Подумаешь, беда какая! Да мой отец, когда надо было позвать кого-нибудь из детей, всегда путался и в конце концов звал по очереди всех семерых. Иногда даже имена своих покойных братьев вспоминал. И ничего — к доктору не обращался, а дожил до восьмидесяти с лишним лет.

Так я себя тогда утешил, но потом убедился в обратном. В дедовские времена на эту болезнь — склероз — можно было, не обращать внимания, но в наш век технического прогресса приходится с ней считаться.

Нас ведь со всех сторон обступает техника! Дома, например, сплошная электрификация: электросамовар, электронагреватель, электрохолодильник! Электричество бреет, стирает, моет, чистят, даже лечит: если что заболит, к вашим услугам электрогрелка.

Человек с ослабевшей памятью превращается во властелина техники в ее раба и порой попадает из-за этого в самое глупое положение. Вроде меня. Многое со мной бывало. И с велосипеда однажды полетел, потому что забыл на тормоз нажать, чуть было руку не сломал, ч и демонстрацию стал фотографировать с закрытым объективом, под хохот демонстрантов. Но все это были цветочки,— ягодки поспели позднее, когда я ушел на пенсию и приобрел моторную лодку. Без моторки нашему брату рыболову теперь, когда Волга стала морем, прожить нельзя. Ну-ка, попробуйте погребите против ветра два километра! То-то! Мотор нужен, мотор! Любой, самый сильный гребец зубами от зависти щелкает, когда мимо него с веселым треском мчится моторка, » на ее корме гордо восседает голопузый малец и посмеивается, глядя, как безмоторный бедняга потеет, борясь с волной!

Я много месяцев приценивался, полгода деньги копил, пока не раздобыл хороший мотор. В пять лошадиных сил. И вот тогда-то я и осознал по-настоящему значение памяти для человека, живущего в эру технического прогресса. Особенно для такого человека, у которого завелась лодка с мотором!

Не стану описывать, сколько мук я пережил, пока с грехом пополам не освоил правил пользования мотором, как тяжело далась мне техническая инструкция со всеми ее пунктами и примечаниями. Но в конце концов одолел я эту премудрость. А одолев, позвал к себе в гости на берег Волги, в свой фанерный домик, друга Кадырмета. Хотелось похвастать перед соседом своими рыбацкими подвигами: ты, мол, дорогой соседушка, находишь вкус в лекарствах, а я живу на просторе речной волны. И сам шайтан мне не брат! И плюю я на свой склероз, тем более что у меня его нет и не было!

Перед тем как прийти Кадырмету, я на всякий случай еще раз проштудировал инструкцию пункт за пунктом. Надо заметить, что у мотора есть одна скверная деталька — «свеча». Величиной с мизинец, а капризов у нее с целый кулак. Не так ее смазал — отказывает. Изменился зазор — тоже. До десятой доли миллиметра чув­ствует, каналья! Я ее заранее всем ублажил. Проверил зазор, протер, просушил, а чтобы она снова не замаслилась, не закрепил ее в моторе, а положил на камень позади дома. Потом отнес в лодку рыболовные снасти. Все проверил — не забыто ли что. А проверив, снова вытащил все из лодки и разложил на берегу, чтобы не поломать, когда настанет торжественная минута подвески мотора.