Рыба в воде - [11]

Но, дабы не уподобиться той мухе в супе, мы поднялись в лифте на поверхность и даже на десятый этаж. И только затем «перешли». Не всем же пользоваться Дромосом с виртуозностью Гроссмейстера, да и не всегда прямой путь является самым коротким.

Модули перед визитом «ко мне» в гости Ленка «забрала» в свою интерпретацию коридора, а потому мы снова пересел на велосипеды и споро закрутили педали.

— Лен… — В моём голосе звучала нерешительность.

— Что?

— Да вот, я всё голову ломаю, чё это Профессор так засуетился. Вроде с самого начала был ярым противником каких либо действий. И даже против «акции возмездия» возражал так, что. Казалось, готов придушить кого нибудь. А тут вдруг такая кипучая деятельность?

— Именно из-за Акции возмездия он так и суетится. Ведь, как ни крути, а противостояние неизбежно. Вот он и загорелся идеей ассимиляции, смешения двух наших культур до того, как и мы, и они будут поставлены перед фактом обоюдного существования.

— Нужны мы им, как же. — Разочаровано протянул я. Это только в коммунистических утопиях пришельцы добрые и мудрые. В реальной жизни в дальние страны людей гонит голод и сопутствующая ему злость.

— Так то теперь. А лет триста назад…

Повисла небольшенькая пауза, минут эдак на десять, в течении которой я пытался окинуть своим беспечным умишкой перспективы. Опять замаячили тень «Бваны Юрия», глупой и радостной своей улыбкой внушая надежду. Но никакой более или менее сносной программы действий в голове та и не родилось и я резюмировал.

— Дурдом.

— А то. — Согласилась моя спутница. — А что не дурдом? С моей точки зрения, вся ваша жизнь — нечто невообразимое, материализовавшийся кошмар, порождённый бредом пьяной обезьяны. А вы — ничего. Привыкли.

— Привыкли. — Вздохнул я. — Некоторым, так даже нравится.

— Вот и им понравиться. — Подытожила Ленка. — Главное, сильно не нажимать, уподобляясь христианским миссионерам в Латинской Америке.

— В мусульманство их обратить предлагаешь, что ли? — Съехидничал я.

— Зря ты ёрничаешь, Юрка. Между прочим, изначально и ваше и наше мусульманство не так уж и плохо задумано. Сам посуди, ведь ислам в своей фундаментальной основе вовсе не несет какого-то отрицательного заряда. По сути, та же «соборность», что и в христианской церкви, то же отсутствие разделения по национальному признаку, аналогичное словам Христа «под солнцем моим, то есть в церкви моей, несть ни эллина, ни иудея». В этой религии существует почитание многих святых и праведников, которых почитают и христиане. Не зря в Коране написано: «Ближе всех к нам христиане», точнее: «Самые близкие по любви к уверовавшим те, которые говорили: „Мы — христиане!“»[4].

К сожалению, в формировании некоего подсознательного страха перед мусульманством повинны европейские пропагандисты, по сути, поставившие во многом всё с ног на голову ещё со времён крестовых походов.

Да и, если уж мы затеяли этот разговор об исламе, то стоит упомянуть, что в свое время он распространился по всей Северной Африке практически мирным путём. Города сами открывали ворота перед мусульманскими войсками — поскольку новая жизнь и новое учение казались — и были — не в пример предпочтительнее. Вот, кстати, подлинный приказ калифа Омара, обращенный к его воинам: «Вы не должны быть вероломными, нечестными или невоздержанными, не должны увечить пленных, убивать детей и стариков, рубить или сжигать пальмы или фруктовые деревья, убивать коров, овец или верблюдов. Не трогайте тех, кто посвящает себя молитве в своей келье». И этот приказ был отдан в шестьсот тридцать седьмом году от Рождества Христова.

Что ж, и тогда жили умные и прозорливые люди. И, в глубине души, я был с ней согласен. Кто его знает, кто прав а кто не не прав. Это ведь существует помимо нас и, что бы мы не думали, есть незыблемые общечеловеческие ценности, единые для всего мира. Для любых духовных иерархий и приоритетов. И они непоколебимы для любой религии в любой стране. Бог един, и постулаты везде одинаковы. Не убей, не укради, не возжелай жены ближнего своего. Не попадайся, опять же. Так что, хотим мы или не хотим, а именно эти ценности должны лежать в основе взаимоотношений между людями.

Однако вслух я ничего не сказал, лишь промычав нечленораздельно «М-да-а». Что было воспринято с некоторой иронией.

— Да расслабься ты, наконец. — Засмеялась Ленка. — Никто не собирается обращать тебя в ислам. Просто я привела пример, что не всегда силовое разрешение конфликта является лучшим решением вопроса. И, как мне кажется, профессор во многом прав. — Я пожал плечами, а Ленка продолжила: — С моей, повторяю, с моей точки зрения, ваш мир не совсем здоров. Не то, что бы смертельно болен, но постоянная лихорадка, сопровождаемая лёгкой шизофренией имеет место. И, если объединить их культуру, с ярко выраженным стремлением к экспансии с вашей, то ничего хорошего не получится.

— Ага. А Семён Викторович станет новым Мессией, враз заставив обе расы примерить овечьи шкуры, перековав при этом мечи на орала.

— Речь не об этом. Нам нужно, даже нет, мы вынуждены, найти способ мирного существования. Иначе просто каюк. И, на мой взгляд, если уж расширение владений путём захвата соседних миров уже имеет место, то остановить это нам не по силам. А вот стать во главе процесса, заранее направив его в нужное русло — это мы сможем.