Ряска Правды - [3]

Я дожевывала как всегда вкусные оладушки и благодарно улыбнулась тетушке Румяне — если бы не она, я бы совсем отощала здесь. Будучи «неправильной» кикиморой, я не могла жить на одних лягушках, змеях и насекомых. Водоросли тоже поднадоели, а за ягодой не отпускал дед Ивайло.

Я вздохнула — воздухом я не дышала уже две недели. От Румяны это не укрылось.

— Ты чего, рыбонька моя?

Я посмотрела в глаза Румяны, пронзительно-синие и очень заботливые, и, наконец, решилась.

— Тяжко мне, тетушка. Дедушкана берег не пускает.

— Истосковалась по суше да по воздуху, никак?

— Истосковалась, тетушка.

Румяна неодобрительно покачала головой, и я уж было немного испуганно сжалась, ожидая, что меня будут распекать, но, когда она заговорила, я поняла — это было не ко мне.

— Зря Ивайло тебя силком удерживает. Видит же, куда сердечко твоё смотрит, вот и боится, что ты к Драгомиру уйдешь. Не к нему ли собралась? Хороший ведь парень.

— Нет, тетушка, — как можно более спокойно покачала головой я. Всеобщее желание сосватать меня к нему уже перерастало в одержимость.

— Ну, не к нему, так не к нему, — проявила удивительную покладистость Румяна. — Я тебе вот что скажу. Подумай, что тебе нужно — подсоблю, чем смогу. Сплавай наверх пока что.

— Тетушка, я ведь не хочу… — начала было я, но Румяна меня прервала.

— Я ведь вижу, Ника, всё вижу. С тех пор, как на берегу побывала, только туда и шастаешь. Судьба твоя такая, все всегда знали, что ты другая. И на берегу, и в болоте, везде тебе завсегда будут рады, а выбор за тобой. А теперь кыш отсюда — ко мне скоро Ивайло зайдет, на настоечку. Брысь!

Я быстро-быстро закивала и скользнула прочь — Румяне перечить было нельзя.

Спрятавшись за стволом, я проводила взглядом Ивайловского ичетика — на вид паренька лет четырнадцати, худого и безволосого. Если уж собралась выходить из болота против воли водяного, будь добра его сподручным не попадаться.

Солнце уже зашло, и многие существа начали просыпаться. Мимо чинно проплыл моховик, мотая волосатой головой. Этот мне когда-то нравился, но после того, как он заманил к себе потерявшегося четырехлетнего человеческого ребенка, я перестала с ним разговаривать. Вверху, на поверхности, мелькнула горбатая тень шишиги — эта тоже особой любви к людям не испытывала.

Знали бы люди, как мелочны и ничтожны эти «злые духи», как они срываются на заплыв и прячутся под корягу, лишь только вдалеке появляется усатый сом Ивайло. Я иногда мечтала о том, что если бы я была Владычицей Болот, то я прогнала бы этих тварей куда глаза глядят.

На болоте закон прост — если забрело к тебе, значит, твоё. И именно этого я никогда не принимала.

После того, как меня миновал второй ичетик — этот был старым и ссохшимся дедком с усами-водорослями — я поняла, что на берег выбраться мне не светило. Ичетики, они ведь подхалимы ещё те, они к своим водяным крепче чем к жизни привязаны. Мигом донесут Ивайло, и мне не поздоровится. Если только…

Резко развернувшись на ходу, я едва не ударилась о большой камень, который непонятно кто оставил прямо посередине дороги. Вообще, какой неразумный надумал кидать в болото камень? Что, проверить, потонет или нет? Лучше бы сам кинулся и избавил мир от повторения подобных экспериментов.

Выплескивая раздражение, я хорошенько пнула камень, отталкиваясь от него, и впервые пожалела, что течение у нас, посчитай, совсем никакое.

Распугивая по сторонам уже заснувших было головастиков и ещё сонных топтунов, я понеслась наверх, к истоку. Туда наши наведывались нечасто — в этом месте не было топи, да и камышей всего ничего. И я там была всего раза два за всю жизнь и до этого дня надобности наведываться туда не было. Жил там только старик Шелестун, который выбирался только осенью, чтобы шелестеть опавшими листьями. Но пока что пора увядания не пришла, и он спал, и мне это было на руку.

Наверху луна уже поднялась, и её желтый глаз робко смотрел на болото. Густой туман не позволял свету проникать под воду, и было темно как в лесу перед рассветом. Я плыла скорее наугад — зрение у меня не такое хорошее, как у остальных кикимор. Пару раз я зацепилась ногами за надоедливые водоросли, которые будто хотели меня остановить. Может, именно этого они и добивались, потому как волю Ивайло низшие существа исполняли независимо от своего собственного желания, но меня было так просто не повернуть назад.

Через полчаса я уже выплыла на более-менее свободный путь, и туман наверху тоже уже стал не таким густым. Тонкие робкие лучи проникали под воду, освещая заросшее дно и торчащие из берегов крючковатые корни деревьев. Здесь вода была непривычно холодной — впереди, в заводи, били родники.

Я с наслаждением крутанулась пару раз вокруг себя, широко раскинув руки. Давно я не была в таких чистых местах! Тут не было тины, только у берега рос камыш, в котором тихо копошились маленькие рогатые анчутки, затевая очередную пакость. С ними Ивайло пытался бороться как-то раз, когда они заплели его сому усы в косичку, но эти бесенята сдружились с Драгомиром, и всё оказалось бесполезным. Ивайло плюнул на их перевоспитание и после очередной выходки выдворил за пределы топи.