Рядом с нами - [36]

Евсей Григорьевич посмотрел вокруг, и взгляд его остановился на молодом человеке. Опытный глаз Гридашева угадал в этом человеке недюжинные подхалимские способности, и, быстро подозвав его к себе, Евсей Григорьевич сказал:

— Поезжайте на станцию за Эльзой. Вы найдете ее в последнем вагоне.

Это небольшое поручение зародило в сердце молодого подхалима далеко идущие надежды.

'"А вдруг сестра уполномоченного — красавица, да к тому еще молодая, одинокая?"

И для того, чтобы произвести на эту красавицу благоприятное впечатление, сотрудник АХО забежал по дороге на станцию в парикмахерскую, опрыскал себя на скорую руку одеколоном «Фиалка» и рысью понесся дальше. И вот наконец на запасных путях он видит поезд. Подбегает к последнему вагону, поправляет галстук-бабочку и нежно стучит в дверь.

— Эльза Григорьевна, это я.

И вдруг в ответ вместо мелодичного сопрано слышится грубый, протяжный голос голодной, давно не доенной коровы:

— Ммму!..

Молодой подхалим был оскорблен в своих лучших чувствах. Ему взять бы плюнуть да уйти, а он поступил иначе: вызвал из управления грузовую машину и повез Эльзу к месту ее нового жительства. Само собой разумеется, корова была доставлена не в гостиницу (зачем срамить уполномоченного!), а на мельзавод, который находился в подчинении у этого уполномоченного. А директор мельзавода вместо того, чтобы выставить и поводыря и корову за ворота, немедленно очистил для коровы сарай и рапортовал по телефону Гридашеву:

— Все в порядке, Евсей Григорьевич!

Так с помощью подхалимов гридашевская авантюра долгое время держалась в тайне. Но вот подошел к концу отчетный год, и железнодорожники увидели, что у них дебет не сходится с кредитом. И не удивительно, ибо им никто еще не уплатил денег за провоз Эльзы из Барнаула в Саратов. Железнодорожники взяли и предъявили счет Гридашеву:

— Ваша Эльза ехала в отдельном вагоне, вы и платите двадцать пять тысяч рублей.

Гридашев — на дыбы:

— Не имеете права! Эльза — член семьи, сестра.

— У нас в инструкции про таких сестер ничего не сказано.

— Хорошо, считайте Эльзу не сестрой, считайте ее книжным шкафом. За провоз домашней мебели вы должны, согласно вашей инструкции, взыскать деньги не с меня, а с министерства.

Но Гридашеву не удалось сбить с толку, запутать железнодорожников.

— Домашнюю мебель, — возражали они, — возят не пассажирской скоростью, а «малой». Это стоит в двадцать пять раз дешевле.

Несколько лет между Гридашевым и железнодорожниками шел спор, кому платить за вагон. Наконец, железнодорожники передали тяжбу в суд. Гридашев понял, что теперь ему уже не выкрутиться, и стал звонить из Саратова в министерство:

— Помогите!

И Гридашеву помогли. Кто? Заместитель министра. Это он приказал работникам бюджетного отдела забрать из суда исковое заявление железнодорожников и оплатить проезд коровы из средств министерства.

Если бы гридашевская Эльза обладала даром речи, она, конечно, давно принесла бы свое коровье спасибо замминистру за его заботы о ней. Ибо только благодаря радению замминистра эта корова получила возможность, во-первых, совершить в скором поезде приятное путешествие за государственный счет. И, во-вторых, жить и благоденствовать на этот же счет все последние годы: сначала на кормах мельзавода, потом «Заготживсырья» и, наконец, "Заготсена".

Живет и благоденствует вместе с Эльзой и сам Гридашев. Его дом по-прежнему обрастает хозяйственными службами. Эльза, конечно, с ним. Она в таком высоком почете у Евсея Григорьевича, что в городе никак не разберут, кто же при ком состоит: корова при уполномоченном или уполномоченный при корове.

1953 г.

ДОРОГОЙ ПАПА

У всех мальчиков из их двора были папы. У Леши, Миши, Владика… И только Петин папа жил почему-то не дома, а в старом бабушкином альбоме. Петя часто бегал к бабушке посмотреть на своего отца. Раскроет, бывало, альбом и ждет, когда пожелтевшая фотографическая карточка оживет, улыбнется и заговорит со своим сыном. Но карточка молчала. Чтобы успокоить Петю, мама как-то сказала ему:

— Твой папа в командировке. Он скоро приедет.

После этого разговора прошел год, затем второй, а папа все не приезжал. Да Петин папа, собственно, и не собирался возвращаться назад, ибо уехал он не в командировку, как говорила мама: папа просто-напросто сбежал от своей семьи.

Петина бабушка была решительнее мамы, и она сказала внуку прямо, без обиняков:

— Ты маленький, забудь про своего отца. У него, у разбойника, нет ни совести, ни чести.

Но забыть про отца было не так-то легко. И хотя бабушка называла своего родного сына разбойником, этот разбойник чуть ли не каждую ночь снился Пете. Когда Петя подрос и научился писать, он сел и сочинил первое в своей жизни письмо, которое начиналось словами:

"Даргой папа…"

Почти в каждом слове этого письма было по две грамматические ошибки, а за каждой ошибкой стояла неподдельная тоска восьмилетнего мальчонки по своему родителю. Чтобы отправить письмо этому родителю, надо было указать на конверте адрес. А адреса не знали ни мама, ни бабушка. Тогда Петя пошел на почту и попросил доставить его письмо по ненаписанному адресу. Просьба была нелегкой, и почте пришлось призвать себе на помощь милицию. Целый год велись тщательные розыски Александра Трофимовича Станчука. Наконец он был найден. Работникам милиции казалось, что письмо от сына взволнует отца, разбередит уснувшие в нем родительские чувства. Но ничего этого не случилось. Александр Трофимович повертел письмо в руках, проверил, на какой бумаге оно написано: на толстой или тонкой, — затем свернул из этого письма цигарку и как ни в чем не бывало потянулся к огоньку: