Рябиновая ночь - [79]
Анна с Мариной выбрали место, где было меньше людей, и прилегли на песок. Марина раскрыла книгу, но читать не стала.
— Что это ты мне про Алексея ничего не расскажешь? — Марина выжидательно посмотрела на Анну сквозь очки в золоченой оправе.
— Нечего говорить. Недобрая слава пошла о нас.
— Не наступив в родник, не замутишь воду.
— Это так. Мне-то терять нечего. А вот Алеше — другое дело. Видно, не судьба. Все кончено. Я и Кате перед отъездом так сказала. Пусть не мучается.
— А Алексей как к этому отнесся?
— Никак. Я его и не видела. Сказала Кате, да и скорей сюда.
— Испугалась?
— Ага. Отрезать-то отрезала, а сама только о нем и думаю. И чем он меня приворожил? Где мне силы взять, Марина?
Марина качнула головой.
— Не знаю, Аннушка. Ты же постоянно рядом с ним будешь. А это все равно, что прятать бочку с порохом под костром, рано или поздно взорвется.
— И за что нам такое наказание?
— Милая моя, любовь, как крылья у птицы: или поднимет высоко, или о землю ударит. Вернешься домой, встретишься с ними, и вся боль пройдет.
— Нет, теперь уж все. Я другое понять не могу. Чем Ванюшка плох? Видный мужчина, умом не хуже других. А вот на дух не надо. Алеша чужой, а как вспомню о нем, так душа и затрепещет.
— Кто же тебя, неволил замуж за Ивана выходить?
Марина выжидательно посмотрела на Анну. Анна ладонью разровняла песок перед собой.
— Когда Алеша ушел в армию, я у Ивана в кукурузоводческом звене работала. Два года вместе были. Весной сеяли, летом обрабатывали поля, осенью убирали. О нас писали в газете, нас показывали по телевидению. Ивана орденом наградили, а меня медалью. Награды на поле вручал секретарь обкома партии.
Незаметно привыкли мы друг к другу. Иван любил меня. Я это видела. Да он и не скрывал. Заботился обо мне.
Я в то время, как сейчас понимаю, в самую девичью пору вошла. Сил девать некуда было. И все чаще ни с того, ни с сего возьмется истомой все тело. Я то будто на крыльях летаю, то места себе не нахожу.
Алеша писал часто, но Иван как-то заслонил его, отодвинул от меня.
Пришла весна, мы сеяли у Онона. Расцвела черемуха, яблони — все вокруг бело. Птицы еще никогда так не пели. У нас вагончик был, в нем мы и жили. Не знаю, как случилось, но не устояла я перед Иваном. Потом спохватилась, перепугалась, сама знаешь, дело нешуточное. Закончили сев, сыграли свадьбу. Все было хорошо. Но осенью, после ноябрьских праздников, пришел Алеша. Увидела я его — и не мил мне стал белый свет.
Приплыли Борис с Димкой.
— Мама, у меня вот такая щука сорвалась. — Димка разбросил руки.
— И что они у тебя все срываются? — улыбнулась Марина.
— Да я и сам не знаю. Мы сейчас с папкой будем коптить рыбу.
Димка взял удочки и понес к палатке. Борис подсел к женщинам, покосился на Анну.
— Ты куда это каждое утро бегаешь? Не на свидание ли?
— Кто уж на меня теперь посмотрит? На Золотой луг сегодня ходила. Думала, косари уже приехали.
— Ты, девушка, не балуйся. Сегодня ночью рысь к столовой приходила. Да и медведю никто дорогу не заказал. Я по ручью следы видел.
— Зачем я им нужна?
— Напугают. Потом заикой домой приедешь.
— А вместе пойдем?
— На днях к утесам сходим. Чай там сварим.
После обеда появилась тучка, от нее к озеру серебристой струйкой скользнула молния, громыхнул гром, а следом за ним полил короткий ядреный дождь. Лес наполнился сырой прохладой. Дождь так же внезапно оборвался, как и пошел. Снова засияло солнце. Запарили пески.
День пролетел быстро. Ночь пришла густая, тихая. Молчало озеро. Над ним клубился туман. На зарослях угрюма искрились светлячки. Где-то в отдалении глухо ухал филин.
Борис возле палаток развел костер. Анна, закутавшись в меховую куртку, сидела на чурбаке и смотрела на пляшущие языки пламени.
— Хорошо сейчас на Ононе. Чем-то там наши занимаются?
— Не веришь, Аннушка, мы как-то с Борей на Урюмке заплутались.
— Не сочиняй, — усмехнулся Борис.
— Что не сочиняй. Тогда мы еще жених и невеста были. Сманил меня Борис на рыбалку. Рыбачим на Урюмке. Ночь пришла. Костер развели. Мне что-то страшно стало. Уговариваю Бориса домой пойти. Он согласился. Пошли. Лазили, лазили по кустам, к костру пришли. Так вот за ночь раз пять уходили и приходили. А когда рассвело, я смотрю, крыша виднеется. Спрашиваю Бориса: «Это чей дом?» Он посмеивается и говорит: «Кажется, наш».
— Так как же вы его не могли найти?
— Нечистый попутал, — улыбался Борис.
— Рассказывай, — Марина с любовью посмотрела на Бориса. — Сейчас я с ним готова хоть в ограде заблудиться, так теперь разве дождешься.
— А не я ли тебя привез в таежное царство?
— За это спасибо.
Борис подбросил в костер веток, огонь оживился, подсветил стволы деревьев, ночь вокруг стала гуще.
Анна посмотрела в темноту.
— В степи лучше. Простору больше.
— Аннушка, давай споем, — предложила Марина и, не дожидаясь ответа, запела:
Анна, глядя на огонь, тихо, с грустью в голосе подхватила песню.
Книга рассказывает о сибирской тайге. В центре повествования— охотница-эвенка Авдо, чувствующая себя в тайге как дома. Фоном служит рассказ о путешествиях автора по тайге, промысловой охоте, природе. Достоверность рассказа подкреплена тем, что сам автор вырос в далеком эвенкийском селе в семье потомственного охотника.Книга всей своей сутью призывает к сохранению богатств тайги, бережному отношению к ней.
Роман является итогом многолетних раздумий читинского писателя Николая Кузакова о творческой, созидательной силе революции в Забайкалье. Действие произведения охватывает время от становления там Советской власти до наших дней.Судьбы героев переплетаются в остросюжетном повествовании. Круто меняется жизнь всего эвенкийского народа, а значит, и юной шаманки Ятоки. И когда начинается Великая Отечественная война, русские и эвенки в одном строю защищают Отечество.Умение увидеть и показать за судьбами своих героев судьбу народную отличает прозу писателя.
В повестях калининского прозаика Юрия Козлова с художественной достоверностью прослеживается судьба героев с их детства до времени суровых испытаний в годы Великой Отечественной войны, когда они, еще не переступив порога юности, добиваются призыва в армию и достойно заменяют погибших на полях сражений отцов и старших братьев. Завершает книгу повесть «Из эвенкийской тетради», герои которой — все те же недавние молодые защитники Родины — приезжают с геологической экспедицией осваивать природные богатства сибирской тайги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.