Рваная грелка-2 - [7]

— Дуришь? Ха-ха, дуришь! Ах ты, господи! Я тебе сейчас покажу…

Он нервно засуетился, посмотрел на свои часы, пробормотал «Времени ещё немного осталось..», после чего крепко схватил меня за руку и сказал:

— Приготовься!

— Это ещё к чему…? — начал, было, я, но не успел даже закончить фразу.

Вокруг ничего не мелькнуло, свет не мигнул, но мы уже не сидели на скамейке в парке моего города, а стояли на ледяном карнизе. Вокруг вздымались величественные горы и, видимо, мы находились очень высоко, поскольку воздух был явно разрежён.

У меня в прямом и переносном смысле захватило дух. Кроме того, в моей легкой летней ветровке я сразу почувствовал дикий холод — было градусов двадцать ниже нуля, если не ниже.

— Убедился? — несколько самодовольно изрёк старик. — Мы в Гималаях, в районе восхождения одной международной альпинисткой экспедиции. Вон, они как раз лезут.

Он кивнул куда-то за кромку ледяной стены, и я осторожно, чтобы не поскользнуться, подошёл к краю обрыва и посмотрел вниз. Действительно, метрах в пяти ниже карабкался первый альпинист в оранжевой куртке.

— Убедился? — повторил Василий Фёдорович.

— У-у-бедился, — ответил я, стуча зубами.

— Пятнадцать минут у меня осталось. Давай руку! — потребовал он.

Впрочем, Буравлёв мог этого и не требовать: мне совершенно не улыбалась перспектива остаться на этом пронизанном ветром уступе, и я схватил протянутую мне ладонь, как спасательный круг.

Мы вновь очутились на скамейке в парке. Было изумительно тепло, и я потёр уже слегка завядшие уши. Старик, казалось, и не замечал смены температур.

— Ты согласен принять мою эстафету? — несколько напыщенно спросил он.

— Так как же вы мне эту штуку передадите, если снять её с вас невозможно? — Я снова переключился на «Вы» — полёты сквозь пространство вызывали невольное уважение.

— Дурак, ты, Макс, — усмехнулся Василий Фёдорович. — Именно я и могу её снять с себя в эти свои последние минуты. Но после того как это устройство надето на другого, только тот новый обладатель сможет сделать это, когда придёт срок.

— Откуда эта штука энергию берёт? — спросил я.

— Да мне почём знать? — фыркнул Буравлёв. — Для тебя есть разница?

— По большому счёту, нет, — покачал я головой. — Так и куда она позволяет перемещаться?

— В любое место, в какое пожелаешь. Конечно, если точно не знаешь, куда, то получается очень приблизительно. Не бойся, никогда не случается так, чтобы ты попал внутрь скалы какой-то или стенки, например, пояснил но, предвидя мой вопрос: очевидно, в этот раз прочитал в моих мыслях, но того, чего я опасался, он там не заметил, поскольку меня действительно интересовал именно этот момент.

— Лучше, однако, если ты знаешь, куда попасть — фото там имеешь или ещё как. Одним словом, разберёшься быстро. По всей Земле можешь колесить — куда угодно! Вне Земли — желательно ориентир иметь чёткий.

— Так и вне Земли можно?!

— А то! К Игрокам иногда придётся наведываться — ну, отчитаться, там немного чего рассказать. О планах своих, туда-сюда. Они это любят.

— А… вот как, — сказал я, глотая слюну, — понял-понял. А они какие — зелёные, с рожками?

— Да почему?! Люди как люди, хотя, может, и демоны какие в человечьем обличии. Я с ним не слишком долго болтал. Ну, может с полчасика каждый раз, не больше.

— И…

— Да, сидят они на этой самой планете, на Марсе, там у них то ли база, то ли штаб какой. На Землю им по правилам Игры, как я понял, соваться часто не следует. Для того чтобы я мог точно к ним туда попадать, они мне камень дали оттуда: вроде как маяком для этой штуки служит. — Старик показал на свои «часы». — Прямо туда и доставит.

Одновременно посмотрев на циферблат, Василий Фёдорович всплеснул руками:

— Ну, всё, мне уже почти пора, Максим. Вот тебе подробное описание действия этого, как они его называют, Пространственного коммуникатора, вот номера счетов. — Он протянул совсем не затёртую маленькую книжечку типа паспорта к электронным часам и ещё какую-то бумажку, исписанную цифрами. — Давай я тебе его одену. На какую руку привычнее? Ну, вот, теперь ты — Творец Апокалипсиса…

Когда на моей левой руке защёлкнулся мягко обхвативший её браслет, я почувствовал какой-то лёгкий укол внутри. И сразу же стал слышать мысли старика Буравлёва.

«Слава тебе, господи!» — думал старик. — «Успел передать парнишке это дело! Может, чертовы Игроки меня не обманут, поживу ещё разик?»

Я невольно покачал головой — совсем его, выходит, угрызения совести не мучают, повторно пожить хочется! Зато я теперь мог думать совершенно свободно.

— Послушайте, — спросил я, давя на лице ехидную усмешку, — а по правилам игры имеет ли какое-то значение, против какого человечества устраивать Апокалипсис? Какие-то запреты есть?

— Что значит, против какого?!… - Он осёкся. — Но если ты думаешь, что…

— Да, именно я это и думаю, — сказал я, улыбаясь до ушей.

— Нет-нет, ты что… — Он зашатался, очевидно, силы уже покидали его, — так нельзя, верни мне Дар — лучше он не перейдёт ни кому…

— Чего захотел, поздно, дедушка Вася! Кто сказал, что нельзя?! Этого в правилах нет, как я могу у тебя в голове прочитать — ничего Игроки не говорили. Устрою я похохотать твоим нанимателям. Поиграть захотели получат Игру, по полной программе, с извращениями…