Рузвельт, Кеннеди, советская агентура - [29]

На специальной моментальной встрече я передал «Сетеру» фотокамеру «Лейка». С той поры «Сетер» практиковал фотографирование документов в стенном шкафу квартиры. Дома, как обычно, он ужинал, а потом выходил со своим сыном погулять. Прохаживаясь вокруг дома, еще раз проверялся для выявления возможного наружного наблюдения. Около девяти вечера, когда в доме зажигался свет и занавешивались окна, «Сетер» переснимал материалы.

С «Сетером» я встречался один раз в тридцать – сорок дней. За это время ему обычно удавалось произвести два-три выноса материалов из офиса, сфотографировать их, а утром возвратить на место. Встречи с ним проводились в Нью-Йорке или в городе, где он жил, а иногда и в промежуточных местах.

Я предпочитал встречаться с «Сетером» утром по воскресеньям. Выходил из дома в шесть – шесть тридцать, когда на улицах и в городском транспорте было очень мало людей и не составляло трудности выявить наружное наблюдение. Проведя проверку в Нью-Йорке, прибывал в город встречи. Еще раз проверялся и направлялся в обусловленную точку контакта. «Сетер» приезжал в своем автомобиле и подбирал меня. Мы проверялись еще раз уже вместе, а затем проводили деловую беседу на прогулке, в кафетерии или в его автомашине. Передав сверток с непроявленной пленкой, «Сетер» обычно подбрасывал меня к подходившему на стоянку междугородному автобусу, на котором я без промедления отправлялся в Нью-Йорк.

Перевод на фотографирование материалов, а также проявленные к нему внимание и забота (в частности, оказание материальной помощи) благотворно подействовали на агента, способствовали улучшению его физического и морального состояния – он стал спокойнее, отношения в семье наладились.

«Сетер» был очень дисциплинированным, не сорвал ни одной явки, передавал много секретных документов, которые представляли большой интерес для наших научно-исследовательских институтов. Ежегодно передавал нам две-три тысячи фотолистов секретных материалов, большинство которых получили оценки «ценный» и «весьма ценный».

По указанию Центра в конце 1945 года я от имени нашей службы сердечно поблагодарил «Сетера» и законсервировал связь с ним, передав деньги на непредвиденные расходы.

Руководство разведки весьма ценило сотрудничавшего с нами на идейно-политической основе «Кирилла», который имел широкий круг знакомых среди инженерно-технического персонала и рабочих, занятых в авиационной промышленности. «Кирилл» сам работал на заводе, выпускавшем самолеты, и являлся профсоюзным активистом. Среди его приятелей были прогрессивные люди, искренне сочувствовавшие борьбе советского народа против нацистов.

По нашей просьбе в 1942 году «Кирилл» привлек к сотрудничеству способного научного сотрудника «Кордела», участвовавшего в конструировании по контрактам военного министерства новейших истребителей. Тот имел свободный доступ к поступавшим в конструкторское бюро секретным научно-исследовательским работам и наставлениям по эксплуатации новейших самолетов, которые были построены по заказу военного ведомства на других заводах.

Я установил связь с «Кириллом» в конце 1943 года по условиям намеченной явки, так как за моим сослуживцем, у которого источник был на связи, постоянно ходили филеры и он по указанию Центра возвратился на Родину. В то время секретные материалы «Кордела» передавал нам сам «Кирилл».

«Кирилл» приезжал в Нью-Йорк на встречу со мной раз в месяц и привозил с собой в портфеле пятьсот – шестьсот страниц секретных материалов по авиации и реактивной технике. Попутно замечу, что в те дни даже по воскресеньям в районе советского учреждения стали появляться автомашины службы наружного наблюдения. Поэтому, чтобы не приносить в генконсульство толстый портфель с материалами, а потом не выходить с ним на встречу для возврата материалов, я один раз производил съемку материалов «Кордела» на изолированной кухне у себя в городской квартире, а другой раз – на квартире моего знакомого советского инженера.

Одновременно в течение двух месяцев мы усиленно искали человека на роль хозяина конспиративной квартиры для «Кордела». «Кирилл» рекомендовал привлечь для этой цели своего друга детства «Осипа» и его жену «Магги».

«Осип» родился в США в семье выходцев из России. Порусски не говорил. «Кирилл» характеризовал его и «Магги» как людей, относящихся с симпатией к Советскому Союзу. Он был уверен, что они согласятся помочь нам, но советовал, чтобы я, советский человек, в его присутствии провел с ними беседу и сделал им предложение об оказании помощи Советской стране.

«Осип» работал на заводе слесарем, а его супруга шила на дому и вела нехитрое хозяйство. Они были бездетные, всю жизнь трудились и находились в стесненном материальном положении. Жили в маленьком дачном поселке, неподалеку от города, где проживали «Кирилл» и «Кордел».

После соответствующей проверки через Центр Квасников дал мне добро на привлечение «Осипа» и его жены к сотрудничеству в качестве хозяев конспиративной квартиры.

Помню, в октябре 1943 года, вечером, после работы, «Кирилл» и я отправились на дачном поезде к «Осипу». Вышли на маленькой станции и в потемках по размокшим от дождя дорогам стали искать его дом. Когда вошли на участок, застали «Осипа» и его жену за ремонтом водопровода. «Кирилл» познакомил нас. Мы помогли «Осипу» закончить работу.