Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа - [8]

Мюррей был бледен, как патронная бумага.

— Не думал, что так получится, Дик, — простонал капитан.

— Непонятно, откуда они взялись. Они не могли нас обогнать. Не могли!

— Значит, смогли.

Мюррей кивнул Харперу, который с неожиданной в таком гиганте нежностью принялся расстегивать портупею и освобождать от одежды рану капитана. Было видно что Харпер свое дело знает, и лейтенант отправился вниз посмотреть, где расположился противник.

Очевидно, драгуны посчитали уцелевший отряд недостойным внимания. Пятьдесят английских солдат стали тенью, щепкой, отколовшейся от тонущего корабля. Если бы французы знали, что командует ими интендант, презрение их стало бы еще бо́льшим.

Но интендант впервые вступил в бой с французами пятнадцать лет назад и с тех пор воевал непрерывно. Стрелки называли его «новым лейтенантом», вкладывая в это сочетание презрение бывалых солдат. Они просто не знали своего командира. Они принимали его за выбившегося в офицеры сержанта, и они были не правы. Он был солдат, и звали его Ричард Шарп.

Глава вторая

Ночью лейтенант Шарп отправился на разведку. Он хотел выяснить, контролируют ли французы дорогу на перевале. В темноте, среди непроходимых скал, офицер потерял ориентацию и, вконец разозленный, вернулся к пещере, где укрылись стрелки.

К утру туман рассеялся. При первом свете дня показались и французы. Кавалерия уже ускакала на запад, зато по уходящей на юг долине маршировали брошенные вдогонку армии сэра Джона Мура пехотинцы маршала Сульта.

— Нас к чертовой матери отрезали, — проворчал сержант Уильямс.

Лейтенант Шарп промолчал и отошел к раненым. Капитан Мюррей спал, укрытый полудюжиной шинелей. Даже во сне его продолжала бить крупная дрожь. Сержант, получивший рубленую рану плеча и шеи, умер ночью. Шарп прикрыл его лицо кивером.

— Ничтожество, — злобно процедил Уильямс, глядя в спину лейтенанта Шарпа. — Ну какой из него офицер, Харпс? Жалкий выскочка.

Стрелок Харпер точил штык с усердием человека, чья жизнь зависит от состояния его оружия.

— Не офицер и не джентльмен. Вчерашний сержант, черт бы его взял!

— Да, он был сержантом. — Харпер поднял голову и посмотрел в сторону офицера.

— Если он вздумает мне приказывать, я его пошлю. Он такой же, как я, разве не так?

Харпер неопределенно хмыкнул, чем разочаровал сержанта, ожидавшего большей поддержки. Уильямс подождал, не добавит ли Харпер еще чего, но тот лишь прищурился, осмотрел лезвие и аккуратно вложил штык в ножны.

Уильямс сплюнул:

— Получат пояс и палаш — и начинают мнить себя Господом Богом! На самом деле он даже не стрелок. Интендантишка несчастный!

— Да, он интендант, — согласился Харпер.

— Я и говорю, вшивый кладовщик, разве не так?

Шарп резко обернулся, и Уильямсу, хотя это и было невозможно, показалось, что его услышали. Взгляд лейтенанта был тверд как гранит.

— Сержант Уильямс!

— Сэр? — Забыв о своем решении не повиноваться, сержант вскочил.

— Видите укрытие? — Шарп показал на север долины, где из тумана вырисовывались очертания каменной фермы. — Раненых туда.

Уильямс скептически процедил сквозь желтые зубы:

— Не представляю, как их туда доставить, сэр. Капитан…

— Я сказал, раненых — на ферму, сержант. — Шарп собирался уйти, но развернулся и добавил: — И не устраивайте дискуссий по каждому поводу.

На переноску раненых ушло почти все утро. Самым сухим сооружением заброшенной фермы оказался каменный амбар, возведенный на основании скалы, благодаря чему внутрь не могли забраться мелкие грызуны. Крыша его покоилась на крестообразных опорах. Издалека здание смотрелось как примитивная церквушка. В разрушенном доме и коровниках нашлось несколько источенных грибком и изрешеченных пулями досок.

Огонь постепенно согрел раненых. Стрелок Хэгмэн, беззубый тридцатилетний чеширец, отправился за дровами, а лейтенант Шарп выставил часовых на козьих тропах, идущих с запада на восток.

— Капитан Мюррей плох, сэр. — Сержант Уильямс подошел к вернувшемуся в амбар лейтенанту. — Ему нужен хирург.

— Что в наших условиях неосуществимо.

— Да, сэр. Если только… то есть… — Краснолицый сержант не решался договорить до конца.

— Если только мы не сдадимся французам? — насмешливо переспросил Шарп. Глаза лейтенанта стали холодными и неподвижными, как у змеи.

Встретив его взгляд, Уильямс огрызнулся:

— По крайней мере, у лягушатников есть хирурги, сэр.

— Через час, — произнес Шарп, словно не слышал ответа сержанта, — я проверю все ружья. Проследите за готовностью.

Уильямс вызывающе посмотрел на офицера, но не решился проявить неповиновение. Коротко кивнув, сержант отправился исполнять приказ.

Капитан Мюррей полулежал на куче мешков в амбаре. Увидев Шарпа, он слабо улыбнулся:

— Что намерены делать?

— Сержант Уильямс полагает, что мне следует показать вас французскому хирургу.

— Я спросил, что вы намерены делать, — поморщился Мюррей.

Шарп присел рядом с капитаном:

— Догонять своих.

Мюррей кивнул. Он сжимал в руках кружку с чаем — драгоценный подарок стрелка, припрятавшего немного заварки на дне ранца.

— Меня оставьте здесь.

— Я не могу…

— Я умираю.

Мюррей резко повел плечами, показывая, что проявления сочувствия излишни. Рана почти не кровоточила, но распухший синий живот свидетельствовал о сильном внутреннем кровоизлиянии. Капитан кивнул в сторону троих тяжелораненых. У всех были рубленые раны лица или груди.