Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа - [7]

Майора Даннета втоптали в грязь. Двое драгунов кружили вокруг семнадцатилетнего солдата; один рубанул его по глазам, второй проткнул палашом грудь. Седла до крови растерли шкуры лошадей, но те были привычны к подобным испытаниям. Одному из стрелков отхватили щеку, и рот его пузырился слюной и кровью. Французы рубили с криком. Это был настоящий праздник кавалерии: рассеянная пехота на твердой почве.

Лейтенант упорно лез вверх, продолжая кричать:

— Стрелки, ко мне! Ко мне! Стрелки, ко мне!

Полковник-егерь услышал команды и развернул в сторону англичанина огромного черного коня.

Лейтенант отбросил в сторону ружье и выхватил саблю:

— А ну давай, ублюдок!

Егерь держал палаш в правой руке. Чтобы удобнее было рубить, он направил коня влево по отношению к стрелку. Лейтенант ждал, пока он приблизится, чтобы всадить саблю в морду лошади. Ему всегда удавался этот прием. Лошадь сбрасывала седока, главное было выбрать правильный момент. Этот человек должен погибнуть.

Егерь легко пришпорил коня, лейтенант взмахнул саблей и понял, что его перехитрили. Конь француза замер, сабля со свистом рассекла воздух, и в следующую секунду всадник оказался с другой от лейтенанта стороны. Подобный маневр свидетельствовал о долгих годах тренировки. Егерь оказался левшой; мгновенно перебросив саблю в другую руку, он обрушил на шею стрелка страшный удар.

Полковник ни секунды не сомневался, что противник будет убит. Он и не помнил, скольких людей он развалил пополам подобным приемом. Теперь к неуклюжим австрийцам, пруссакам, русским и испанцам добавится лейтенант английских стрелков. Однако удар егеря не достиг цели. С невероятной скоростью лейтенант вскинул саблю и прикрыл голову. Лязгнули клинки, оба офицера едва не вывихнули руки. Дешевая сабля лейтенанта переломилась, но удар егеря был отбит. Лошадь француза по инерции пролетела вперед. Изумленный полковник обернулся и увидел, что враг снова бежит вверх. Какое-то мгновение он сомневался, не устремиться ли в погоню, но потом раздумал, соблазненный легкими жертвами у подножия холма.

Отшвырнув поломанную саблю, лейтенант лез по склону, продолжая созывать стрелков. Вокруг него стали собираться люди. Вскоре образовался отряд, достаточно большой, чтобы дать отпор всадникам. Драгуны преследовали одиноких солдат, с наслаждением вымещая на них злобу за сметенных ружейными залпами товарищей, за всех французов, отдавших жизни в этой бесконечной погоне, за все насмешки, которые они выслушали от стрелков за последние горькие недели.

К лейтенанту присоединился капитан Мюррей.

— Перехитрили, сволочи! — тяжело выдохнул он.

Маленький отряд стрелков выбрался на вершину горы. Здесь он был в безопасности. Конница противника не могла достать их среди камней. Мюррей приказал зеленым курткам остановиться и в ужасе смотрел на продолжающееся внизу побоище.

Драгуны разъезжали среди убитых и раненых. Разрубленные лица стрелков являли собой страшное зрелище. Время от времени французы спешивались и перетряхивали карманы и ранцы убитых. Интендант видел, как майора Даннета поставили на ноги, обшарили его карманы. Даннету повезло: он остался жив и попал в плен. Стараясь спастись, один из стрелков кинулся вниз по склону, за ним устремился человек в черной бурке и белых сапогах. Хладнокровно взмахнув саблей, он обрушил на несчастного профессиональный удар.

— Сволочи! — простонал Мюррей и, понимая, что бой окончен, вложил в ножны тяжелый кавалерийский палаш. — Будьте вы прокляты, чертовы лягушатники!

Из четырех рот уцелело пятьдесят человек. В живых остались сержант Уильямс и стрелок Харпер. Многие истекали кровью. Сержант пытался зажать рану на плече. Из офицеров спаслись только Мюррей и лейтенант.

— Будем пробиваться на восток, — спокойно произнес Мюррей. — Может быть, после темноты догоним своих.

Из пелены дождя наконец показалась британская кавалерия, и с губ огромного ирландца сорвалось проклятие. В ту же секунду английских всадников увидел полковник-егерь. Затрубил горн, призывая драгун готовиться к бою. Англичане, не найдя своей пехоты, развернулись. Стрелки презрительно закричали.

— Молчать! — рявкнул Мюррей.

Крики привлекли внимание спешившихся драгун. Французы посчитали, что насмешка относится к ним. Они похватали карабины и ружья и дали по стрелкам нестройный залп. Пули засвистели над головами уцелевших, а одна, отрикошетив от камня, ударила в бок капитана Мюррея. От удара капитан рухнул на землю. Левой рукой он впился в пожухлую траву, а правой зажал кровоточащую рану на животе.

— Всем вверх! Меня оставить! — Голос капитана был едва слышен.

Стрелок Харпер кинулся вниз и огромными ручищами поднял с земли тело капитана. Тот громко застонал. Французы полезли вверх, решив захватить оставшихся стрелков в плен.

— За мной! — скомандовал лейтенант и повел стрелков еще выше, к спустившимся на гору облакам.

Французы открыли беспорядочный огонь, но зеленые куртки скрылись в спасительном тумане. На какое-то время они оказались в безопасности.

Лейтенант нашел нишу в камнях, позволявшую кое-как укрыться от пронизывающего ветра. Там разместили раненых, по периметру выставили часовых.