Ружья, мушкеты и пистолеты Нового Света - [99]
Некоторое количество капсюльных ружей проникло на Запад еще до начала периода массовой эмиграции. Они получили довольно широкое распространение среди торговцев в Санта-Фе, а отдельные экземпляры этой системы распространились вверх по реке Плат и через горные перевалы или вдоль Миссури благодаря все расширяющейся системе торговых факторий в этом необжитом регионе. Приняла их и часть горожан, и немалое число личного кремневого оружия видных бизнесменов – мушкеты, ружья и пистолеты – было переделано под новую систему. Довольно часто подобные переделки осуществлялись прямо в походных условиях.
Хотя эпоха капсюльного оружия в регионе охотничьих угодий закончилась довольно быстро, оно занимает заметное место в музейных и частных коллекциях; само же оружие обрело заслуженное, почетное место в истории торговцев мехами. Собственно капсюль делался из тонкостенной латунной трубки. Он имеет несколько коническую форму с завальцованной закраиной на открытом конце. От закраины четыре ребра уходят к глухому концу капсюля, обеспечивая его легкую и надежную установку на конце брандтрубки оружия. Состав, которым начинен капсюль, обычно состоит из солей ртути, смешанных с селитрой. Половина грана этого состава и составляла собой заряд, который запрессовывался в капсюль, герметичность же ему придавала капля лака. В военном обиходе капсюли поставлялись в мешочках из прочной парусины по 10 тысяч штук в мешочке. Такая упаковка весила всего 12>1/>2 фунта.
Растущее братство энтузиастов дульнозарядного оружия XX века наряду со значительным числом индейцев в Канаде, продолжавших охотиться с капсюльными ружьями, сформировали устойчивый спрос на капсюли. На рынке они присутствовали шести или восьми различных размеров, изготовителями же их в Соединенных Штатах были «Винчестер рипитинг армз компани» и «Ремингтон армз компани», а в Англии «Эли бразерс» из Лондона.
На рис. 43 показана верхняя часть емкости для хранения пистолетных капсюлей производства компании «Эли бразерс», экспонируемая в клубе «Гарольд» города Рино в Неваде. Цилиндрическая емкость сделана из тонкостенной жести с лаковым покрытием. Она имеет 2 дюйма в диаметре и примерно >1/>2 дюйма в глубину и вмещает 250 капсюлей. Рисунок справа изображает рифленый латунный капсюль, помещенный на конец брандтрубки американского пистолета образца 1842 года.
Патроны
Заряды для мушкета, ружья и пистолета, как армейских, так и гражданских образцов, заключались в удобные для использования неунитарные (бумажные) патроны уже с начала XVII столетия. Многие американские обитатели пограничья эпохи меховой торговли на Западе имели при себе боеприпасы именно в форме патронов. В литературе имеется несколько вполне хороших описаний и обзоров, касающихся изготовления патронов для спортивных и военных целей.
Правительственные архивы открывают нам стоимость изготовления в различные периоды мушкетных неунитарных патронов в государственном арсенале в Питсбурге, штат Пенсильвания, в 1813—1819 годах. За этот период армией Соединенных Штатов из Питсбурга было переправлено 3 445 700 мушкетных патронов в различные военные организации на Западе. Ручная работа, необходимая для изготовления сотни неунитарных патронов, оплачивалась правительством в размере примерно 60 центов. В 1842 году Управление вооружений официально назвало стоимость мушкетных патронов, включая работу и материалы, равную 11 долларам за тысячу.
Регулярной практикой Управления вооружений стало изготовление как ружейных, так и мушкетных патронов. Вообще говоря, технология их изготовления была одинаковой для обоих типов боеприпасов. Ружейная пуля представляла собой свинцовую сферу (калибра 0,525 дюйма) весом в половину унции, завернутую в тонкий кожаный лоскут. Архивы Питсбургского арсенала свидетельствуют, что в 1816—1817 годах правительство платило за обрезки кожи для этих целей чуть больше 6 центов за лоскут. Каждая пуля, завернутая в кожаный лоскут, опускалась в растопленный свечной жир, а затем укладывалась, складкой кожи вперед, в открытый конец бумажного цилиндра, в котором уже находился заряд оружейного пороха весом 100 гран. Конец патрона с пулей стягивался наглухо льняной нитью и завязывался двойным узлом таким образом, чтобы между пулей и пороховым зарядом была двойная стяжка, а на открытом конце бумажного цилиндра – одиночная.
Рис. 43. Капсюли. Верхняя крышка емкости для капсюлей производства компании «Эли бразерс», экспонируемой в клубе «Гарольд», Рино. Рисунок справа изображает расположение воспламеняющего состава в капсюле по отношению к запальному отверстию, ведущему к пороховому заряду в армейском пистолете: а – воспламеняющий состав; б – оконечность брандтрубки; в – канал, через который форс пламени проходит к запальному отверстию; г – запальное отверстие, направляющее форс пламени к пороховому заряду в казенной части пистолета; д – шеллак, защищающий воспламеняющий состав от влаги
Тот конец патрона, у которого находится порох, уже был закрыт искусно сложенной бумагой. (См. рис. 44, а—д.) При зарядке оружия таким типом боеприпасов солдат должен был разорвать бумагу, засыпать порох в дуло, дослать шомполом завернутую пулю и выбросить бумагу. Американские бумажные патроны эпохи капсюльного оружия связывались в пачки по десять штук. «В конце каждой связки из десяти патронов должна быть вложена упаковка с 12 капсюлями», – гласила инструкция. Патроны для армейского пистолета также снаряжались ружейным порохом – как правило, 50 гранами.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.