Ружья для царя. Американские технологии и индустрия стрелкового огнестрельного оружия в России XIX века - [24]

.

В результате достижения в области усовершенствования огнестрельного оружия и методов его производства распространились по всему миру. «На протяжении следующих 30 лет эти и другие производители Новой Англии поставляли вооружения практически для всех правительств мира. Производство взаимозаменяемых деталей распространилось повсюду»[85]. В конце концов оно дошло и до России, хотя и не без серьезных трудностей. Из-за поражения в большой войне и радикальных реформ внутри страны военные потребности России в середине века резко изменились. Российское правительство дозрело до введения нового оружия и новых методов его создания. В следующей главе будут рассмотрены состояние российского огнестрельного оружия накануне Крымской войны, роль стрелкового оружия в тактической доктрине России и усилия правительства по обеспечению армии винтовками во время Крымской войны, в частности его отношения с Сэмюэлом Кольтом.

3. Стрелковое оружие в дореформенной России Русский кольт

Изучение истории развития оружейного дела в России показывает, что в сравнении с европейскими русская армия отставала в вооружении и постоянно заимствовала новые образцы оружия из-за границы. <…> Факт заимствования образцов приходится признать, несмотря на талантливость отдельных русских оружейников, оставивших свои прекрасные образцы в различных музеях и коллекциях старинного оружия[86].

В. Г. Федоров. Эволюция стрелкового оружия [Федоров 1938–1939, 1:5]

Постоянно возрастающая вовлеченность в европейскую политику подталкивала Россию к принятию западной военной технологии. Однако в первой половине XIX века ею не было принято ни одно из тех нововведений в системах вооружений или их производстве, о которых говорилось в предыдущей главе. «Стрелковое оружие, используемое в российской армии, похоже, сделано по образцам, выбранным в других странах», – писал американский эксперт по боеприпасам в 1860 году[87]. Россия отставала от Европы в экономическом и технологическом развитии – естественно, эта отсталость отрицательно сказалась и на российской оружейной промышленности. Однако, как убедительно доказывает Уолтер Пинтнер [Pintner 1984:232–234,241], в XVIII и первой половине XIX века отсталость России в вооружении мало влияла на состояние русской армии. Что еще важнее, имеющееся оружие вполне соответствовало не только другим компонентам военной системы, но и более важным потребностям армии и общества. Эти потребности определялись бюджетными ограничениями, менталитетом солдата-крестьянина, слаборазвитым разделением труда, состоянием производства, использования, обслуживания и ремонта оружия, а также тактикой русской пехоты. Вплоть до середины века, когда военная доктрина подверглась целому ряду сокрушительных ударов как снаружи, так и изнутри, потребности армии не создавали неразрешимых проблем для российских социальных и экономических структур.

Русское стрелковое оружие: системы и солдаты

В первой половине XIX века стандартным оружием пехоты был гладкоствольный мушкет с кремневым затвором, сходный с британской «Смуглой Бесс». В модели 1828 года, широко использовавшейся даже в середине века, применялись круглые пули, дальность боя составляла 300 ярдов, а прицельной стрельбы – не более 200. Следует отметить, что русские офицеры были в курсе европейских разработок огнестрельного оружия и по мере быстрого роста числа новых моделей во второй четверти XIX века проводили обширные армейские испытания новых ружей. В 1843 году российская армия начала переделку кремневых мушкетов в ударные по бельгийским и французским образцам. Испытания винтовок продолжались до 1840-х годов, и в 1843 году для гвардейских стрелковых батальонов приняли на вооружение модель, разработанную в Льеже, а в 1851 году – дульнозарядный штуцер, разработанный капитаном лейб-гвардии 3-го финского стрелкового батальона Г. Г. Эрнротом и известный как штуцер Эрнрота. Удлиненные пули Минье прошли испытание сразу, как только появились в Европе, но они не подходили для гладкоствольных мушкетов и поэтому не нашли широкого применения во время Крымской войны. В соседней Пруссии были приняты на вооружение игольчатые ружья, но к казнозарядным устройствам доверия не было. (Как мы уже видели, опасения русских по поводу казнозарядных устройств разделяли многие европейские армии.) По словам одного артиллерийского офицера, «несмотря на многие остроумные попытки устроить механизм, открывающийся сзади казенной части, прочно и удобно, система эта оказалась слишком сложной, а потому – непрочной и неудобной для военного оружия» [Коростовцев 1854: З][88].

Хотя на первый взгляд может показаться, что в России катастрофически не хватало пехотного вооружения, ее выбор систем вооружения имел немалый смысл, учитывая имеющиеся факторы бюджетных ограничений, менталитет солдат-крестьян и производственные возможности. Последний фактор будет более подробно проанализирован в следующей главе; здесь же достаточно сказать, что к началу XVIII века Россия в значительной степени обеспечивала себя огнестрельным оружием и, по словам Пинтнера, «в дореформенную эпоху нехватка мушкетов не составляла серьезной проблемы». Такое положение вполне устраивало власти, поскольку большая часть военного бюджета тратилась на поддержание армии как таковой – зарплату офицерам, еду и одежду для солдат, корм для лошадей – и лишь небольшая и на удивление стабильная часть расходовалась на оружие [Pintner 1984: 233, 237, 242–243]