Рутинное пришествие - [16]

— Семнадцатый век. Червонное золото. Больше трех килограммов. Это аванс. У него есть подружка с очень милой мордочкой.

— Мерзкой, — едва слышно проворчала ворона. Ничего более отвратительного, чем кошачья рожа, не видывала.

В кабинете начальника управления наступила тишина. Хозяин кабинета с полминуты неотрывно смотрел на кота, затем схватил его и зубами вцепился ему в лапу.

— Господи! — прошептала дама со шрамом.

— Проверяет золото, — пояснила кинжальный выпад генерала ворона.

— Напишите, гражданка, фамилию осужденного, — хрипло произнес хозяин кабинета.

— Это ты мне? — удивилась птица.

— Фамилию напишите и через неделю приносите кошечку. Ворона схватила лапой красный карандаш и клювом придвинула к себе папку с жирной галочкой.

— А вы и писать сподобились? — гадко залебезил генерал. Золотой кот круто изменил его отношение к нежданным посетителям.

— А как же. Учили. Ластики, буквари, глобусы. Мама мыла раму. Чья мама? Какую, блин, раму? На хрена ее мыть? Ох, люди, люди, — ворчала птица, каллиграфически выводя на чьем-то уголовном деле трудную фамилию анархо-синдикалиста.

Василий Терентьевич Якуб-Мазепа при свете тусклого ночника разглядывал иллюстрацию романа о капитане Бладе. Гравюра завораживала. На ней пираты брали на абордаж испанский галеон. Звенели клинки, гремели залпы пушек и аркебуз, трещали ломающиеся снасти, вопили и стонали сражающиеся, остро пахло пороховой гарью.

— Не спишь? Хочу поговорить.

Анархо-синдикалист с трудом покинул палубу галеона. Рядом с нарами стоял изгнанный из-под окна зэке парусником на плече. Анархист вздохнул и захлопнул книгу.

— Мы почти не знакомы, поэтому меня смущает обращение на «ты». Слушаю вас, адмирал.

— Я к тому, чтобы слинять. Мне сказали, ты… вы пару раз пытались…

— Вас обманули несведущие люди, адмирал. Это была всего лишь рекогносцировка. Впрочем, слушаю вас. Вы предлагаете что-то конкретное?

— Есть мысль, — с некоторым сомнением произнес морячок.

— Ясно. Вероятно, вы предлагаете подкоп. Тут, главное, выбрать верное направление, чтобы не наткнуться на выгребную яму. Можно начать прямо сейчас. Копать будем ложками. Надеюсь, вы уже похитили ее в столовой? Выкопанный грунт придется прятать под нарами. Если усердно работать ночами после отбоя, через двадцать лет мы докопаемся до гаража, а там уже все просто.

— Ты напрасно смеешься. У меня стоящая мысль, — обиделся морячок.

— Изложите, адмирал. Но излагайте в пристойной форме. Фамильярность меня коробит. И раз уж вы решили вступить со мной в дипломатические отношения, представьтесь. Меня можете называть просто гражданин Василий Терентьевич Якуб-Мазепа.

— Георгий. — Адмирал протянул анархисту громадную, как суповая тарелка, руку. — Георгий Гаврилович Пескарев.

— Профессию не спрашиваю. Вероятно, что-то связанное с пассажирами океанских круизов, будем считать, что мы обменялись верительными грамотами. Теперь смело излагайте вашу стоящую мысль.

— Нужно прикинуться жмуриком, и тебя вынесут из зоны на кладбище.

— И все?

— А чего еще? Оттуда до стойбища якутов рукой подать.

— Не очень свежая идея. Ею довольно давно воспользовался один французский моряк. Ноу них покойников хоронили в океане. Парень вынырнул, разбогател и стал графом. А у нас могилы роют в мерзлой тундре, что несколько усложняет процедуру воскрешения. Но это пустяк по сравнению с шаманом.

— С шаманом? С каким шаманом?

— Все шаманы якутских поселений завербованы конторой. У них радиосвязь с областным центром, и они тут же накамлают туда о сбежавших зэках. Поэтому шамана нужно будет убить и съесть. Вы будете есть шамана?

— Якутского попа? А зачем его есть?

— А что будем кушать, гражданин Пескарев, в длинной дороге? Ягель для зэка несъедобен. Это проверенный медицинский факт. Вы умеете охотиться на тюленей? Догадываюсь, что не умеете. Я тоже. А местные попы, как вы изволили выразиться, питательны и калорийны.

— И вы сможете питаться человечиной?

— Я? Я, гражданин Жорик, анархо-синдикалист, а не людоед. Но это же не моя, а ваша стоящая мысль. Это не я, а вы предложили прикинуться жмуриками и линять к якутам. Между прочим, факт превращения зэка в жмурика должен быть подтвержден врачом, который без труда изобличит симулянта.

— В том-то и дело, что старый доктор удрал на материк, нового еще не прислали, а медицинская сестра моя хорошая знакомая. Она, если надо, любой акт подпишет.

— Это любопытный медицинский факт, — задумчиво произнес анархист. — А что значит хорошая?

— То и значит, — оглянувшись на храпящих сокамерников, прошептал гражданин Жорик.

— И это любопытный медицинский факт. Как ее зовут?

— Леночка. Елена Викторовна.

— Елена, — повторил Василий. — Эпическое имя. Она действительно прекрасна?

— Как посмотреть. Она якутка.

— Это третий медицинский факт. Все, адмирал. На сегодня достаточно. Вам пора бай-бай, а я хочу узнать, что оказалось в трюме испанского галеона.

Поскрипывая сапожками, капитан Шарапова ходила по своему кабинету, изредка поглядывая на зэка. Василий сидел на вмурованном табурете и мысленно раздевал заместителя начальника колонии по воспитательной работе. Когда на ней ничего кроме кокетливых сапожек не осталось, анархист облизал пересохшие губы и спросил: