Русское движение за тридцать лет (1985-2015) - [155]
Проблема была еще и в том, что деньги, собранные год назад на приложение, разошлись, а новые только предстояло отыскать. Помог случай, выведший на меня немолодого русского бизнесмена, который нашел меня сам и вызвался выплачивать мне ежемесячно и без всякого отчета 250 тыс. руб. — именно ту сумму, которая требовалась для вкладыша в «ЛГ».
Наконец в № 32 (август) 2009 года вышло приложение «Русский вопрос» на четырех полосах, полностью оплаченное мною. Оно прошло такую жесточайшую тройную цензуру (Серков, Колпаков, Поляков), что в окончательно вылизанном варианте, увидевшем свет, я не дал бы за такое достижение и пяти рублей. Все сколько-нибудь информативное, живое, острое было вытоптано влоск. К тому же Колпаков вопреки обещанию оформил приложение не как отдельный вкладыш, и оно выглядело довольно паскудно и невразумительно как какое-то охвостье собственно газеты. Я чувствовал себя жестоко обманутым. Из девяти предложенных мною материалов в выпуск попало только четыре и те обкорнанные бог знает как. Как я ни бился, но перебить плетью обуха не мог; Поляков ставил вопрос ребром: либо так, либо вернем деньги и до свиданья. Я бесился страшно, но что я мог поделать? Единственная, наверное, страна, где за свои деньги получаешь не то, о чем договаривались, это наша Россия!
Тем не менее я считал: лиха беда начало, надо пробить брешь любой ценой, надо просунуть ногу, а там протиснем со временем и все остальное. Я понимал дело так, что плачу не за этот жалкий и никчемный результат, а за перспективу. К сожалению, я просчитался: перспективы проект не получил.
Постоянные отлучки, командировки и творческие отпуска Полякова не способствовали нормальной работе; уезжая, он все оставлял на откуп Серкову. А с ним мне было невозможно достичь взаимопонимания. Его патологическое «как бы чего не вышло» прямо противоположно моему жизненному кредо. Я видел в его действиях и редактуре откровенный саботаж проекта, прямое противодействие. Мне пришлось специально в его присутствии провести заседание редсовета, на котором каждый материал, предлагавшийся в номер, был обсужден и предварительно утвержден. Теперь уже не я лично, а редсовет, составленный из уважаемых людей, предлагал согласованный вариант, которому Серков не решился противостоять напрямую. Но он хорошо изучил Полякова и действовал наверняка, чтобы утопить нашу затею.
Когда, наконец, второй выпуск был подготовлен, я надеялся, что он пройдет без запинки. Не тут-то было! Колпаков и Серков умудрились так накрутить Полякова, стращая его закрытием газеты и утратой редакторского поста, что снова началась жестокая изнурительная битва за содержание приложения… Я вынужден был заявить, что если они хотят, чтобы мы оплачивали не свой, а их вариант вкладыша, то так дело не пойдет. Наш редсовет — команда «высшей лиги», и если на деле мы призваны всего лишь реализовывать некие планы «ЛГ», то пусть тогда газета нам за это платит, как положено, а не получает деньги с нас.
Мы договорились, наконец, что я отправлю выпуск третейскому судье — члену редколлегии историку Андрею Фурсову, которого Поляков очень уважает. Что я и сделал. Фурсов был в шоке: на его взгляд содержание было стерильно и безупречно, придраться не к чему! О чем он и сообщил Полякову. Но тот уже принял свое окончательное решение и, когда я позвонил, сказал мне, что им такое приложение не надобно вообще.
На этом в истории с «Русским вопросом» была поставлена точка.
Тем временем у моего спонсора была уведена из дома 18-летняя дочь, поддавшаяся на улещивания вербовщиков, представителей татской диаспоры, и он все средства вынужден был пустить на ее поиски, которые вряд ли что дадут, т. к. по некоторым данным, девушка могла быть вывезена в Израиль.
Это был явный знак судьбы, показавшей мне тщетность моих надежд.
Пророческим оказался символ (фото), выбранный мной для заставки «Русского вопроса»: колокол, упрятанный за решетчатую ограду, с языком, связанным грубой веревкой. Мне удалось «протащить» эту картинку только потому, что в уменьшенном виде на ней мои цензоры не разглядели ни решетку, ни веревку, и они выплыли только при печати в увеличенном формате.
Я опубликовал в первом и единственном выпуске приложения несколько своих материалов, в т. ч. под псевдонимом и анонимно. Но это, конечно, слабо утешает.
Увы, Русское движение вновь осталось без так необходимой ему высокой трибуны. Я не могу упрекнуть за это Юрия Михайловича Полякова, которого ценю как писателя и очень уважаю как редактора и общественного деятеля. Он и так делает что может, и делает много, так что ему виднее, что в настоящий момент возможно, а что нет. Но я привел этот исторический эпизод, чтобы читатель еще лучше понял, как непросто в нашей жизни приходится русскому политику, как трудно публично не только отстаивать русские права и интересы, но даже просто рассказывать о них. И как много надо преодолеть препятствий, чтобы вернуть русскому народу его законное достояние, наследие отцов и дедов.
Неожиданная катехизация русского национализма
Тем временем в умственной атмосфере произошло одно любопытное событие. Рост и видимые успехи Русского движения привлекали к этому феномену все больше внимания с самых разных сторон. И вот в конце 2008 года журналист Павел Данилин, выпестованный Глебом Павловским и сам себя именующий «кремлевским спецпропагандоном», публично через интернет обратился к восходящему в известность Константину Крылову с семнадцатью вопросами, предварив это такими словами:
Настоящая работа носит сугубо дискуссионный характер. Автор ставит своей единственной целью не преподать какие-либо готовые рецепты, а лишь стимулировать общественное обсуждение актуальных проблем. Свободно выражая собственное мнение, автор осуществляет тем самым свое конституционное право. Цель публикации — инициировать общественную дискуссию по важной и непростой проблеме взаимоотношений этносов и рас на территории России, а также о судьбе страны.
В основу данного совместного труда положена книга В. Б. Авдеева «Расология». Она уже прошла, благодаря доносу А. С. Брода из Московского бюро по правам человека, всестороннюю и длительную проверку в Мосгорпрокуратуре. Доктор исторических наук В. Д. Соловей так охарактеризовал книгу Авдеева: «Невозможно объяснить ее успех лишь живостью изложения и легкостью пера не обделенного литературным дарованием автора. Когда речь идет о трудах научных — а книга Владимира Авдеева небезосновательно претендует на этот статус, — то успешным их способно сделать лишь „сцепление“ содержания с общественной потребностью: Впрочем, Авдеев в любом случае вписал бы свое имя в историю отечественной антропологии созданием подлинного компендиума расовой мысли: Авдеев не только написал обширный историографический очерк развития расовой теории, он собрал, систематизировал, классифицировал и обобщил колоссальную информацию о расовых различиях между людьми.
XX век вошел во всемирную историю как одно из наиболее трагических столетий. С конца 1940-х годов и до наших дней главными претендентами на роль «черных магов», преступников века, вызвавших самые страшные катаклизмы, обычно назначаются одни и те же лица: Вильгельм Второй, Ленин, Троцкий, Гитлер, Сталин, Мао Цзэдун, Пол Пот. При этом из внимания выпадает сэр Уинстон Черчилль, несменяемая звезда британской, да и мировой политики.Именно Черчилль был активным действующим лицом и влиятельной силой в роковой Гражданской войне в России.
Три мировые мегацивилизации сосуществуют и ведут непрерывное соперничество уже многие столетия и даже тысячелетия: Китайская, Западноевропейская и Мусульманская. В их мегавойнах, порой кровавых, а порой — бескровных, непрерывно решаются судьбы мира, народов и индивидов, они определяют прошлое и будущее планеты. То одна, то другая из них вырывается вперед, иногда на долгие столетия, но ни одна пока не в силах одержать окончательную победу. Важно задуматься об истинных, глубинных причинах этих прорывов, разгадать секрет лидерства, приводящий к гегемонии сегодня одной, завтра другой цивилизации. Для нас, русских, смысл этих раздумий в том, что мы обречены остро и непрерывно переживать ситуацию выживания.
Повествование о первых 20 годах жизни в США, Михаила Портнова – создателя первой в мире школы тестировщиков программного обеспечения, и его семьи в Силиконовой Долине. Двадцать лет назад школа Михаила Портнова только начиналась. Было нелегко, но Михаил упорно шёл по избранной дороге, никуда не сворачивая, и сеял «разумное, доброе, вечное». Школа разрослась и окрепла. Тысячи выпускников школы Михаила Портнова успешно адаптировались в Силиконовой Долине.
Автобиографический рассказ о трудной судьбе советского солдата, попавшего в немецкий плен и затем в армию Власова.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
Автором и главным действующим лицом новой книги серии «Русские шансонье» является человек, жизнь которого — готовый приключенческий роман. Он, как и положено авантюристу, скрывается сразу за несколькими именами — Рудик Фукс, Рудольф Соловьев, Рувим Рублев, — преследуется коварной властью и с легкостью передвигается по всему миру. Легенда музыкального андеграунда СССР, активный участник подпольного треста звукозаписи «Золотая собака», производившего песни на «ребрах». Он открыл миру имя Аркадия Северного и состоял в личной переписке с Элвисом Пресли, за свою деятельность преследовался КГБ, отбывал тюремный срок за изготовление и распространение пластинок на рентгеновских снимках и наконец под давлением «органов» покинул пределы СССР.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.
Книга А. Иванова посвящена жизни человека чье влияние на историю государства трудно переоценить. Созданная им машина, которой общество работает даже сейчас, когда отказывают самые надежные рычаги. Тем более странно, что большинству населения России практически ничего неизвестно о жизни этого великого человека. Книга должна понравиться самому широкому кругу читателей от историка до домохозяйки.