Русско-японская война, 1904-1905: Итоги войны. - [31]

Несомненно, что наиболее прочная оборона наших границ была бы достигнута лишь при готовности нашей в случае разрыва с тем или другим соседом энергично двинуть вперед в пределы врага значительные силы. Но возможность выполнения этого не зависит от мероприятий только по военной части, а более всего от общего культурного состояния той или другой страны: чем культурнее страна, тем большие ресурсы она может предоставить в распоряжение Военного ведомства как для обороны, так и для наступления: железные дороги, шоссе, телеграф, телефоны, склады разных запасов, нужных для Военного ведомства, патронные, ружейные и пушечные заводы, местные продовольственные средства и пр. Но все же главнейшим фактором, определяющим ныне не только способ действий двух вступающих в вооруженную борьбу соседей, но и направление действий — это железные дороги. Мы видели выше, каким большим числом железнодорожных линий располагают ныне наши западные соседи на случай сосредоточения и вторжения в наши пределы миллионных армий. Мы боремся в этом направлении, но при культурной отсталости борьба эта до сих пор нам не по силам, ибо постройка многочисленных железнодорожных линий, важных в военном отношении, но не имеющих значения в экономическом, [99] разорительна для страны и требует огромных денежных затрат за счет уменьшения отпуска по другим неотложным нуждам.

При таких условиях оборона наших западных границ потребует громадного напряжения наших сил и весьма талантливого решения вопроса о способе действий, дабы при меньшей боевой готовности все же сделать оборону возможно активной.

13. Основным выводом из всего вышеизложенного надлежало признать особую опасность в военном отношении западной границы и необходимость уделять главную массу отпускаемых Военному ведомству сумм на увеличение наших сил и средств именно на западной границе.

Остающиеся затем суммы должны были делиться для расходования на охрану границ с Турцией, Персией, Афганистаном и Дальним Востоком. Очевидно, что при таких условиях уделить значительные силы Дальнему Востоку мы не могли и, сознавая нашу отсталость, признали необходимым после шагов 1896—1900 гг. принять осторожный оборонительный способ действий. Правительственное сообщение 11 июня 1900 г., которым всему миру указывалось на намерение наше не присоединять к России занятых нами местностей Маньчжурии, составило акт, давший полное основание не опасаться при исполнении данных нами обещаний ни разрыва с Китаем, ни разрыва с Японией.

Таким образом, даже в последних годах XIX столетия Россия не готовилась к новому расширению своих пределов на Дальнем Востоке, тяжко занятая заботами по обороне западных пределов и заботами по внутреннему устройству и успокоению.

Неожиданное выдвижение наше первоначально в Маньчжурии, а затем к берегам Тихого океана явилось поэтому для Военного ведомства совершенно неожиданным, а потому и не подготовленным. При этих условиях обещание не присоединять Маньчжурию к нашим пределам было вполне необходимым, и таковое вызвалось не только желанием не нарушать добрых отношений с Китаем, но и сознанием нашей боевой неготовности на Дальнем Востоке. [100]

Во всеподданнейшем докладе 1900 г. относительно основной задачи Военного ведомства в первые годы XX в. изложено следующее:

«Готовясь защищать свои интересы на Великом океане, в Афганистане, Персии и Турции, готовясь к борьбе на морях и океанах, Россия может не найти достаточных сил и средств равняться в то же время с силами и средствами наших соседей на Западе. К радости Германии, направив свое внимание на Дальний Восток, мы дадим ей и Австрии решительный перевес в силах и средствах перед нами.

Таковое нарушение равновесия грозит опасностью целости Империи, и потому с упованием верую, что оно не будет допущено верховным вождем всех сухопутных и морских сил империи.

Позволю себе поэтому основной задачей Военного ведомства в грядущем XX столетии поставить развитие наших вооруженных сил и средств для действий на западной границе и усиление боевой готовности этих сил соответственно непрерывно совершаемому развитию сил и усилению их готовности в Германии и в Австрии».

Такое решение вопроса о главной задаче Военного ведомства было естественно и по отношению к союзнице нашей в Европе. Отсталость в готовности нашей на западной границе могла дозволить державам тройственного союза в случае войны, оставив против России лишь незначительные силы, обрушиться подавляющими силами на Францию.

14. История войн XVIII и XIX столетий указывала, что главная тяжесть вооруженной борьбы России для достижения занятых ею ныне границ легла на сухопутную армию. После Петра Великого роль русского флота во всех веденных нами войнах была незначительна. В две последние большие войны прошлого столетия мы особенно нуждались в содействии флота, но материальная отсталость обратила наших моряков под Севастополем в сухопутные войска, а в войну 1877—1878гг. мы боролись с турками, не имея флота на Черном море. [101]

Россия, несомненно, сухопутная держава. Поэтому малое участие нашего флота в войнах XVIII и XIX столетий было не случайным делом, а исторически естественным. Расходуй мы в XVIII и XVIX столетиях много сумм на флот, мы только могли бы ухудшить свое положение. Значительные средства, обращенные на нашу сухопутную армию, дали ей возможность одержать победы. Уроки истории учили нас идти по тому же пути, по которому шли наши предки, и главную силу России видеть в ее сухопутной армии, расходуя на нее и большую часть сумм из уделяемых нашей родиной на военные нужды.