Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI – начале XVII вв. - [85]

. Нетрудно видеть, что в таких условиях флот, созданный в значительной мере на русские средства, оказался бы по существу под исключительным руководством польско-литовской администрации. Сопоставляя эти предложения с проектом решения балтийской проблемы, выдвинутым русским правительством в 1587 г., следует признать, что в отличие от русских политиков времени третьей элекции польско-литовское правительство лишь в минимальной степени учитывало в своих решениях русские интересы.

Наряду с установлением единой внешней политики проект 1600 г. предусматривал ряд мер, направленных на оживление экономического общения между государствами[857]. Купцы каждого из государств должны получить право свободно проезжать по территории другого и выбирать места для торговли. Эти положения, заимствованные из проекта 1590 г., дополнены в проекте 1600 г. рядом постановлений. В нем предусматривается, что размер проезжих пошлин должен быть зафиксирован и не повышаться. Еще более интересны два других постановления проекта, специально направленные на поощрение экономических контактов между Россией и Речью Посполитой. Одно из них предусматривало, что «монета в [обоих] государствах должна быть одинаковой и одной цены и веса». Другое постановление фиксировало право иностранных купцов на территории другого государства вступать в «товарищества», очевидно, с местным купечеством. В этом постановлений явно проявляется тенденция к созданию благоприятных условий для развития хозяйственных связей купечества обеих стран.

Особенно много места в проекте 1600 г. было уделено условиям жизни феодалов из одного государства на территории другого. Вслед за документом 1590 г. проект предусматривал для них возможность свободного передвижения по территории другого члена федерации и право посылать детей для обучения в иноземные школы[858]. Далее им предоставлялась возможность вступать в брак («свататься и жениться»,), поступать на службу в войске и при дворе, а также свободно покидать эту службу и удаляться на родину с нажитым во время службы имуществом. И, наконец, самое существенное из прав — право на приобретение недвижимости. На признании его за иноземцами настаивали уже составители проекта 1590 г., авторы нового документа последовали за ними в этом отношении, развернув краткое определение предшествующего документа в перечень всех возможных форм приобретения недвижимости: купля-продажа, вознаграждение за службу, получение в приданое и т. д. Проведение в жизнь всего этого комплекса предписаний означало по существу предоставление пришельцам всех тех прав, которыми обладают «туземцы». Ориентация на создание условии для постепенного слияния польско-литовской шляхты и русского дворянства в одну социальную группу, тесно связанную общностью кровных и имущественных интересов, выступает в этих текстах еще более ярко, чем в проекте 1590 г.

К разобранной серии постановлений, предусматривавших существенную перестройку ряда сторон во взаимоотношениях как между обоими государствами, так и между отдельными социальными группами польско-литовского и русского общества, естественно, примыкает один из заключительных разделов проекта. В нем идет речь о тех символических атрибутах, в которых должен был найти внешнее выражение новый порядок отношений между Россией и Речью Посполитой. Предполагалось, что будут изготовлены две одинаковые короны и одна из них должна храниться в России, а другая — в Речи Посполитой. При коронации одного из монархов хранящаяся в другой стране корона должна была возлагаться на его голову послами государства-союзника как знак подтверждения и сохранения установленного единства[859].

Такова в общих чертах совокупность норм, регулировавших отношениях между государствами в рамках будущей восточноевропейской федерации. Наличие в нашем распоряжении на этот раз вместо кратких определений проекта 1590 г. довольно обширного комплекса норм, затрагивающих широкий круг вопросов, позволяет выявить источники, к которым могут восходить все эти предписания (формально и по содержанию). Источники ряда интересующих нас норм обнаруживаются прежде всего в актах Люблинской унии 1569 г. Здесь мы находим почти идентичную формулировку условий военно-политического союза[860], установление о введении единой монеты[861] и, что особенно важно, постановление о ничем не ограниченных возможностях «доставать имения» литовцам в Польше, а полякам — в Литве[862]. Описанные в проекте 1600 г. символические атрибуты единства также находят себе параллели в созданном после Люблинской унии государственном гербе Речи Посполитой и в других изображениях такого рода, сама конструкция которых подчеркивала единство федерации и равноправность входящих в нее частей. Можно констатировать, что составители проекта 1600 г. извлекли из акта унии 1569 г. почти все положения, которые можно было провести в жизнь, не создавая таких общих для всей конфедерации институций, как единая особа монарха и общий сейм (как высшая государственная инстанция).

Вместе с тем обращает на себя внимание, что среди условий Люблинской унии почти отсутствуют постановления об улучшении экономических контактов между странами, аналогичные тем, которые имеются в проекте 1600 г. Подобные постановления, однако, можно обнаружить в проекте условий унии, подготовленном в 1563 г. представителями Великого княжества