Русско-ливонско-ганзейские отношения. Конец XIV — начало XVI в. - [62]

Но дать новгородцам сразу положительный ответ магистр счел нецелесообразным. В Новгород были отправлены его послы, которым надлежало получить от новгородских властей подтверждение их просьбы и предложить им прислать своих представителей на съезд на р. Нарову 8 сентября для окончательного решения вопроса. Магистр тем временем собирался обсудить предложение новгородцев с рижским архиепископом и дерптским и эзельским епископами, а также с рыцарством Гаррии и Вирландии. «Если новгородцы согласятся, — писал магистр, — подтвердить предложенные условия приложением печатей и крестоцелованием и если названные ливонские прелаты и рыцарство нашего Ордена в Гаррии и Вирландии их одобрят и посоветуют так поступить, то мы не сможем уклониться и начнется война». В заключение ливонский магистр просил великого магистра прислать помощь — 300–400 лошадей и сколько возможно пеших воинов[531]. Орден, таким образом, готовился к войне с Москвой и Псковом, чтобы помешать подчинению Новгорода великокняжеской власти. Так боязнь новгородского боярства потерять свои привилегии и страх Ордена перед усилением внешнеполитического могущества Руси привели новгородское правительство и руководство Ордена к сближению, направленному против великого князя Московского.

Однако до оформления новгородско-ливонского военного союза, направленного против Москвы, дело не дошло, так как 11 августа 1471 г. между Иваном III и новгородским правительством был подписан мирный договор, предрешивший по существу вхождение Новгорода в состав великого княжества Московского. Но весьма возможно, что между Новгородом и Орденом была достигнута договоренность о продлении действия Нарвского договора еще на 10 лет. На эту мысль наводит отсутствие известий о каких-либо конфликтах между Новгородом и Ливонией вплоть до 1480 г.

Договоры Пскова с Ливонским орденом и Дерптским епископством 1474 г.

В связи с приближавшимся окончанием срока действия Нарвского договора (15 августа 1473 г.) Орден и Псков в начале 70-х годов вели переговоры о заключении мира. Была достигнута договоренность о съезде осенью 1472 г. представителей магистра и Пскова. Чтобы усилить свои позиции на предстоящем съезде, псковичи просили великого князя прислать для участия в съезде своего посла. Просьба была удовлетворена, и в Псков в качестве великокняжеского посла прибыл Андрей Тимофеевич. Однако, когда настал срок съезда, магистр сорвал его: 8 сентября в Псков приехал посол магистра и заявил, что «нынѣ князю местеру недосоугъ, на съездъ не быти, ни людей ему своихъ так же не слати»[532].

В 1473 г. дважды происходили встречи псковских и ливонских послов: первый раз — на Нарове, второй — в Новгороде. Обе встречи закончились безрезультатно. После первого съезда, по словам псковского летописца, послы «розъехася розно, а оуправѣ не оучинивше никоея же». Во время второго съезда ливонский посол сказал, «что князь местеръ со Псковом и перемирье не ем лет по срочных лѣтех». Получив прямой отказ посла магистра возобновить мир, псковичи отправили своего посла к великому князю просить его, чтобы он «любо сам на конь оусселъ, любо сына послалъ за домъ святыа Троица». Помощь от великого князя не замедлила явиться.

В ноябре 1473 г. в Псков приехал князь Данила Холмский, а с ним и военная помощь — рати из 22 городов (Ростова, Дмитрова, Мурома, Костромы и т. д.). Псковичи вместе с войском великого князя намеревались предпринять поход на Ливонию, но неожиданная оттепель помешала этому, а вскоре отпала и надобность в военных действиях против Ливонии. Решительное выступление великого князя Московского в защиту Пскова заставило ливонские власти изменить свою позицию. 24 декабря 1473 г. в Псков прибыло дерптское посольство с предложением заключить пятилетнее перемирие, а 2 января 1474 г. — посольство от ливонского магистра для переговоров о мире[533].

Мир между Псковом и Ливонским орденом был заключен в январе 1474 г. сроком на 20 лет. 7 января состоялось целование креста на договорной грамоте в Пскове, после чего послы Пскова выехали в Ригу, где крест на грамоте целовал магистр. Договорная грамота о мире не сохранилась, и нам известны в передаче псковского летописца лишь некоторые обязательства, принятые ливонским магистром. Составитель Псковской третьей летописи следующим образом изложил обращение к псковским властям ливонского магистра, содержание которого затем вошло в условия договора: «… яз князь великои и лифлямскои и ризскои воеводѣ великого князя челомъ бию, тако же и князю псковскомоу и Псковоу, своим соусѣдомъ, повѣстоую: чтобы ми есте миръ дали; а язъ князь местерь с воды и с земли сстоупаюся домоу святыа Троица и всего Пскова, моихъ соусѣдъ, да и за то имаюся, что ми к вамъ во Псковъ из своие волости корчьмы, пива и медоу не пущати, да и поуть ми псковскымъ посломъ и гостем держати чисто, а колода отложити по всей моей сдержаве»[534].

Из приведенного текста следует, что псковско-ливонский договор 1474 г. касался пограничных вопросов, дипломатических сношений и торговли. Согласно договору Орден отказывался от притязаний на территорию, которую псковичи считали своей: очевидно, речь шла о территории за псковским Красным Городком, на которую Орден претендовал в 1471 г. Статья, касающаяся дипломатических сношений, содержала обычную для русско-ливонских договоров гарантию «чистого пути» для послов. Из статей, трактующих вопросы торговли, традиционной была статья о гарантии «чистого пути» для гостей. Две другие статьи были новыми. Согласно первой из них магистр брал на себя обязательство «во Псков из своие волости корчьмы, пива и медоу не пущати» («корчма» в древнерусском языке — крепкий напиток