Русский жиголо - [21]

Как первые поселенцы Дикого Запада, они уверенно прут вперед со своими тележками и повозками, набитыми всевозможным скарбом и бытовой техникой, детьми, домашними животными и комнатными растениями. У особенно удачливых на телегах значатся эмблемы ABT, Hamann, Caractere или Gemballa. Они прут по жизни, не разбирая дороги, вытаптывая девственные леса и осушая реки, оставляя после себя ровные поля, засеянные кукурузой и чем там еще? Бобами? Возможно. Если хочешь быть на вершине, встань в их ряды. Занимайся спортом non stop, ходи в фитнес, питайся раздельно. Делай культ из своего тела, из этой кожаной оболочки. Помогай сам себе. Прибегай к услугам пластических хирургов. Медитируй, в конце концов. Носи на запястье красную ниточку Каббалы. И зарабатывай деньги. Чтобы рано или поздно и твою телегу украсила вожделенная эмблема.

I thought so long and suddenly I realised

I love love

Am I loving the girl

or the feeling I feel? –

несется из колонок.

Я немного успокаиваюсь и закуриваю сигарету. Может быть, мне пора уже попытаться сделать что-нибудь самому? Ну, то есть самому разрулить ситуацию, найти денег, поднять проект. Ага. Ну какой еще проект?

Я перебираю в уме варианты. Что можно было бы предпринять, чтобы остаться на плаву. Чтобы даже повысить свой нынешний жизненный уровень. Клуб мне одному не потянуть, у меня, конечно, есть некоторая известность, только больно уж в узких кругах, увы. Среди невменяемых тусовочных телок, это да, а так… Вечеринки я не устраивал уже долгое время, а в нашем мире память аудитории – шлюха непостоянная, большинство денежных мешков успели благополучно забыть о моем существовании. Кто его знает, ведь все шло неплохо, у меня были бюджеты, пусть небольшие, но эти лохи сами несли мне свои денежки и рано или поздно я бы заработал себе имя, которое потом спокойно продавал бы сигаретникам или алкобрендам…

С другой стороны, я всегда был против самой идеи этого медленного подхода горбатиться всю жизнь, сжигать свои мозги в клубных эвентах, размениваться по мелочам… Мне всегда был нужен карт-бланш, а все остальное я даже за дело не считал, отметая в хлам все многочисленные встречи и возможности, зато коллекционируя подружек и удовольствия.

И вот теперь сижу тут, в полутемной студии на Никитской, прикуриваю сигарету от сигареты, слушаю старых нытиков из Pulp и мучаюсь от жалости к самому себе. Картинка убогая, не спорю. Надо все же что-то придумать, может, стоит чем-то заняться, хотя бы сейчас, на первое время, восстановить былые связи. К сожалению, в голову приходят только криминальные идеи. Похоже, ни один из законопослушных бизнесов мне сейчас не по плечу. Как-то не могу я себе представить, что вот так начну горбатиться за копейки. И потом, даже на самый мелкий проект нужны деньги.

В смятении я тушу сигарету. В конце концов, я всегда знаю, где достать неплохой «первый». Сейчас все это выглядит как невинная помощь друзьям, не более. Просто услуга знакомым серьезным богатым женщинам, которые хотели бы немного расслабиться, немного снять стресс. Один-два, максимум три грамма. Никакой схемы, просто редкие девичники в районе Рублево-Успенского шоссе. При желании это может обратиться действительно бизнесом, особенно если подтянуть знакомых стриптизеров, и вот тогда можно поднять вполне реальные лавэ, ни от кого не зависеть и…

А как же ментовские прихваты, бандиты и общее реноме? Да, именно, как оно, это сраное реноме, о котором все столько трындят направо и налево, а никто его и в глаза не видел. Только и слышишь фразочки вроде: «Я не хотел бы испортить свое реноме». Хотя все мы внуки доярок, ну, в лучшем случае, рабочих сталелитейного производства…

Какое там к шутам реноме? С другой стороны, не хватало еще, чтобы в тусовке шли слухи, будто бы я барыга. Ситуация рано или поздно выйдет из-под контроля. Вот тогда точно придется забыть про клуб! И разве смогу я тогда найти себе достойную партию? Да все в миг плохо обернется. Мигом в дверь постучат ребята в мышиной форме, такие злобные лохи с претензией на Глеба Жеглова. И будет среди них один, с дорогущими часами на запястье, в ботинках A.Testoni и с карманами, полными изъятого на таможне кокоса. И этот, главный, сделает морду кирпичом и занюхает, не стесняясь, неслабую дорогу с компакт-диска тех же самых Pulp и предложит сотрудничество, а проще говоря, лечь под мусоров, распространять этот самый стафф, что у него в кармане, по клубам и знакомым, и чем все это закончится, известно, но вот ведь беда, не готов я уехать на северный курорт. Меня там сразу опустят и заразят каким-нибудь ужасным сифилисом.

Я вздрагиваю, закуриваю еще одну. Шлю к черту криминал и снова возвращаюсь мыслями к женщинам.

Я думаю о тех женщинах, которых я знаю и которых можно рассматривать в качестве замены. Большинство из них, куколка моя, увы, не дотягивают до требуемого уровня. В конце концов, не путаться же мне с той старой, семидесятилетней итальянской миллиардершей?

«Вероника, Вероника, – думаю я, – а ведь я уже привык, что ты у меня есть. Вот мы расстанемся, детка, скоро совсем расстанемся, перестанем видеться, а потом и созваниваться. Мне будет грустно без запаха твоих духов, без этих пьяных ночных звонков, без твоих резких, порой безумных поступков, не поддающихся обычной логике. Помнишь, как один раз, вернувшись с неудачных переговоров, ты перебила в припадке бешенства всю коллекцию Led Zeppelin на виниловых дисках, что сама подарила мне на Новый год? К счастью, на следующий день от тебя явился курьер с точно такими же пластинками и милой запиской. Я до сих пор храню ее. Помнишь, что ты написала в ней? Впрочем, действительно, это не важно, текст не имеет никакого значения, важен лишь сам факт ее существования. А помнишь, как ты вышвырнула в окно мою стереосистему, не желая больше слушать то, что ставил я? А ведь для тебя я всегда выбирал самое лучшее, сборники Buddha Bar или Hotel Costes, к примеру. Впрочем, в музыке ты была абсолютно всеядна и с равным удовольствием могла слушать Русское Радио или раритетную запись Louis Prima и Kelly Smith. У них тебе больше всего нравилась „Just A Gigolo“, ты часто заставляла меня включать диск именно с этой вещи и, слава богу, что эта дурацкая песенка сама по себе перетекает в славную „I Ain't Got Nobody“. Ты помнишь, Вероника, как мы летали на выходные в Париж и я показывал тебе свои любимые места, те самые, что скрыты от назойливых туристов лабиринтом кривых улочек квартала Марэ? Помнишь, как мы пили кофе по двенадцать евро за чашку на пятьдесят шестом этаже башни Монпарнас и смотрели на город, и кофе не был достаточно крепок, чтобы привести нас в чувство? Тогда ты переходила на виски, а я заказывал белое вино, и в сумраке ресторана огонь свечи отражался в твоих глазах и казалось, что они блестят, как блестели, должно быть, лет двадцать пять назад. Помнишь, как мы летали в Калифорнию, к моему другу Сашке Шкловскому? Этой старой педовке удалось-таки вытащить счастливый билет, и теперь он живет там на огромной вилле с каким-то здоровенным сорокалетним чернокожим театральным режиссером.