Русский язык в зеркале языковой игры - [20]
Вспомним хотя бы шутливые написания в письмах А. Чехова к брату Александру: Братт!\ долг порядочного чеаэка успокоить ее\ или слащаво-восторженное (вопреки правилам орфографии!) написание чюдный некоего пролетария, «опупевшего» от прелестей Марии Магдалины:
Мне снится,, снится, снится,,
Мне снится чюдный сон —
Шикарная девица Евангельских времен (А Архангельский).
Впрочем, возможности здесь весьма ограничены. Написание ню вм. чу, удвоение или утроение гласных (для передачи манерности или длительности звучания) и согласных (для передачи грубости или надрывности) — вот, пожалуй, весь арсенал средств, используемых разными авторами. Еще несколько примеров.
(1) Ну-с, добрейший Владимир Алексеевич, посылаю Вам маленький чювствитель-ныйроман для семейного чтения (А Чехов—В. А Тихонову, 30 нояб. 1891)-
(2)Я, хоть и кажусь наглым,, человек весьма чюствительный, нервный,, мнительный, тонкий (Ю. Казаков — В. Конецкому, 15 мар. 1958).
(3) Ведь я такой робкий,~ Такой утомленный я И то-онкий, тонкий, как стальное перо„
И писал строки, строки влюбленные Про такого смешно-ого, смешного Пьеро.
(С. Горный, пар. на А. Блока).
(4) 05 этой лучезарной жизни кричали пароходы на внешнем рейде—увооооозим за граниииииицу! (А. Толстой, Похожденртя Невзорова, или Ибикус, III).
(3) Вдруг прожектор, зздсс ня нос очки,
впился в спину миноносочки.
Как взревет медноголосина.
«Р-рр-астакая миноносына!»
(В. Маяковский, Военно-морская любовь).
(6) Дай мне ротик, дай мне глазки,
Нежный личика овал.
Может, я для этой ласки Кррровь на фронте проливал!
(А. Архангельский, Туфли).
5. Из более редких явлений отметим шутливое нарушение принципов употребления прописных и строчных букв, например, сочетание этих букв в пределах одной словоформы для ее переразложения:
(1) обШАРПанная элита (пример из [Гридина 1996]) = элита, имеющая дорогое оборудование фирмы «Шарп».
(2)товарШЦИ — тоВАРИщи — ТОВАРиЩИ — товаригцИ.
Встречается также стирание грани между буквенными и цифровыми знаками:
(1) Образцово-показательный советский рабочий на партконференции громко читает заранее написанное для него выступление-.«Я рад и горд, что коллектив моего родного завода послал меня на xj> Несколько обескураженный, начинает с начала и еще раз повторяет сказанное. Тогда председатель берет у него бумажку и досадливо говорит. «Не на х>п а на XVII партконференцию! Римских цифр не знаете».
(2)Новый русский в книжном магазине спрашивает. «Дайте мне, пожалуйста, книгу “30 щенков”. Продавец. «У нас такой нет». «Как нет? — возмущается покупатель—Вон на полке стоит». «Не “30 щенков>>\ а ЗОЩЕНКО»—поправляет продавец.
Любопытны также шутливые подписи, наир., одного из Полторацких, совмещающая буквы и цифры: V/2 цкий, или подпись переводчика Федора Федоровича Фидлера — Ф. Ф. Ф. либо: Ф* (эф в кубе) («Чукоккала»).
Необычной выглядит фонозапись, напр., в цыганских романсах И. Сель-
ВИНСКОГО:
Нночь-чи? Сон'ы. Прох’ладыда.
Здесь в аллейеяхзагалохше?го сад’ы.
6.Иногда для создания комического эффекта используется графическое оформление целого текста, например так называемые фигурные
стихи — стихотворные тексты, графически оформленные так, что из расположения строк складываются очертания какого-либо предмета: ромба, вазы и т. п. (см. [ЛЭС: 466]). Разумеется, такие стихи —легкая добыча пародистов. «Пародируя фигурные стихи И. Рукавишникова, Венский избирает для стихотворных изысков малопоэтические предметы: рюмку, бильярдную «пирамиду» (...) издевательски передразнивая любителя экстравагантных композиций» [Новиков 1989: 423]. Вот одна из его пародий.
Бокал из «Вены»
Испугались литераторы разбежались плагиаторы как в«Давыдку» я пришел крикнул. «Пива!», сел за стол меня вывели лакеи, взял под ручку полисмен дал тихохонько по шее старый хрен просыпаюсь, н е т п
У
т
и
Удивляюсь, изумляюсь я в Коломенской части.
Пародируя фигурные стихи, Е. Венский приводит шутливую загадку, разгадка которой передается самой графической формой стиха, имеющего очертания соответствующего предмета:
бьет частенько супРУ^
Этой штукой, звена, >%
Даже настойчиво внедряемая В. Маяковским лесенка, резаная строка неизменно вызывала раздражение многих читателей и критиков и послужила основным структурным элементом большинства пародий на стихи Маяковского. Ср.:
Короче,
Короче строка
Нужна шляпа из фетра.
Пишет одна рука
Вдень
Больше километра
(Л. Никулин, по: [Рус. лит. XX в.: 259]).
ВО
/
Маяковский
тебе
не
икается
?
У тебя два слова на строчку, а У
нас уже полагается строчка даже на точку (Г. Карейша).
7. Сходную природу имеют случаи устранения интервала между словами:
(1) Фразы бессильны. Слова слиплисъводнуфразу. Согласные растворились (А. Вознесенский, Эскиз поэмы).
(2)... графский-mo титул и сделал из Толстого великого-писателя-земли-русской (В. Набоков, Дар, IV).
8. Говорящие справедливо подчеркивают несовершенство принятой русской орфографии, отмечают случаи, когда звуковой состав слова ясен, однако при его отображении на письме возникают такие сложности, что говорящие предпочитают пренебречь истиной, чем выбирать один из возможных вариантов написания. Ср. след, шутку:
—Вот это да! Какая у тебя прелестная роза в петличке!
Эта книга — правдивый и бесхитростный рассказ о детстве и юности автора, которые пришлись на трудные военные и «околовоенные» годы. Не было необходимости украшать повествование выдуманными событиями и живописными деталями: жизнь была ярче любой выдумки.Отказавшись от последовательного изложения событий, автор рисует отдельные яркие картинки жизни Прикамья, описывает народную психологию, обычаи и быт, увиденные глазами мальчишки.Написанная с мягким юмором, книга проникнута глубоким знанием народной жизни и любовью к родному краю.В. З. Санников — известный филолог, доктор филологических наук, автор работ по русскому языку и его истории, в том числе «Русский каламбур», «Русский язык в зеркале языковой игры».
Данная книга — воспоминания автора о жизни в Москве с 1955 г. Живо и с юмором описывается научная и общественная жизнь Институтов Академии наук в «период оттепели», их «золотой век», сменившийся периодом «смуты» в 60–70-х, изгнание из Академии по политическим мотивам автора, его товарищей и коллег. Описывается путь автора в науке, приводятся материалы из его книг, посвящённых языковой шутке, и наблюдения над способами создания каламбура и других видов комического. Записки по содержанию — очень пёстрые.
Книга известного историка литературы, доктора филологических наук Бориса Соколова, автора бестселлеров «Расшифрованный Достоевский» и «Расшифрованный Гоголь», рассказывает о главных тайнах легендарного романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго», включенного в российскую школьную программу. Автор дает ответы на многие вопросы, неизменно возникающие при чтении этой великой книги, ставшей едва ли не самым знаменитым романом XX столетия. Кто стал прототипом основных героев романа? Как отразились в «Докторе Живаго» любовные истории и другие факты биографии самого Бориса Пастернака? Как преломились в романе взаимоотношения Пастернака со Сталиным и как на его страницы попал маршал Тухачевский? Как великий русский поэт получил за этот роман Нобелевскую премию по литературе и почему вынужден был от нее отказаться? Почему роман не понравился властям и как была организована травля его автора? Как трансформировалось в образах героев «Доктора Живаго» отношение Пастернака к Советской власти и Октябрьской революции 1917 года, его увлечение идеями анархизма?
Статья Марка Алданова к столетнему юбилею Ф.М. Достоевского.
Эта книга – о роли писателей русского Монпарнаса в формировании эстетики, стиля и кода транснационального модернизма 1920–1930-х годов. Монпарнас рассматривается здесь не только как знаковый локус французской столицы, но, в первую очередь, как метафора «постапокалиптической» европейской литературы, возникшей из опыта Первой мировой войны, революционных потрясений и массовых миграций. Творчество молодых авторов русской диаспоры, как и западных писателей «потерянного поколения», стало откликом на эстетический, философский и экзистенциальный кризис, ощущение охватившей западную цивилизацию энтропии, распространение тоталитарных дискурсов, «кинематографизацию» массовой культуры, новые социальные практики современного мегаполиса.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга о тайнах и загадках археологии, этнографии, антропологии, лингвистики состоит из двух частей: «По следам грабителей могил» (повесть о криминальной археологии) и «Сильбо Гомера и другие» (о загадочном языке свиста у некоторых народов мира).
Американский популяризатор науки описывает один из наиболее интересных экспериментов в современной этологии и лингвистике – преодоление извечного барьера в общении человека с животными. Наряду с поразительными фактами обучения шимпанзе знаково-понятийному языку глухонемых автор излагает взгляды крупных лингвистов на природу языка и историю его развития.Кинга рассчитана на широкий круг читателей, но особенно она будет интересна специалистам, занимающимся проблемами коммуникации и языка.