Русский язык при Советах - [46]

Но эта стервятка, трах ее тах,

Любит эдак – между прочим.

(Лиза JIютце, 47)

Однако, в отчетный сборник за тридцать лет «Русская советская поэзия» (1917-47) ни одно из цитированных выше «произведений» Д. Бедного и И. Сельвинского не вошло. Вообще во всем сборнике ясно чувствуется тенденция подобрать стихи, наиболее «идеологически-выдержанные», но не отклоняющиеся от норм общелитературного языка в соответствии с послевоенной политикой его очищения. Так, например, творчество Сельвинского, за исключением «Великого океана» (1932) представлено стихами 1940-44 гг., преимущественно с военно-патриотическои тематикой.

Возврашаясь к довоенному творчеству советских поэтов, отметим, что, пытаясь придать своим,стихам не только исключительную экспрессивность при помощи отрицательной силы вульгаризмов, но и натуралистическую просторечность, они прибегали к словам и выражениям, xарактерным для хлынувшего в литературу простого люда.

Если у Есенина находим такие строчки, как:

…с лаем ливисто ошалелым

меня встрел молодой ее сын. (Сукин сын)

или

Письмо как письмо.

Беспричинно.

Я в жисть бы таких не писал. (Анна Снегина),

то они свидетельствуют о том, что Есенин не совсем порвал с простонародной лексикой, близкой ему по природе.

У Маяковского же, образованного литератора, происходившего из дворянской семьи, просторечности не самодовлеющи, а служат как бы внутренней юмористической окраске:

День – труд

Учись!

Тыща ремесл

Дел.

(Марш комсомольцев).

Скостит в копейку

задолженность с вас,

Чтоб выпотрошить

рупь.

(Лицо классовго врага).

У таких поэтов, как Багрицкий, Безыменский и Уткин находим намеренное опрощение лексики:

…Топал к Штолю-колонисту,

А к Махно попал ты!

(Багрицкий, Дума про Опанаса).

Комиссар, товарищ Коган

Барахло скидает. (Там-же).

За Махной идет погоня

Аккурат неделю. (Там-же).

И вот оттуда

Голодранцем в Москву припер.

(Безыменский, Стихи о комсомоле).

Только думала спать

Как у хутора

3агундосил опять

Кто-то муторно.

3авалилось ко мне

Трое гавриков… (Уткин, Свеча).

Даже Пастернак в таком обязывающем к поэтичности языка стихотворении, как «Венеция», соблазняясь аллитерацией, в описании города-красавца прибегает к достаточно неблагозвучному выражению:

Шли волны, шлендая с тоски.

Литературный критик С. Малахов в статье «Поэзия» (Ежегодник литературы и искусства на 1929 год, Москва, 1929, стр. 94), говоря о В. Саянове, отмечает:

«Естественные в известном количестве «смачные» слова рабочего языка превращаются, в случае их усиленного подчеркивания в так называемую «блатную музыку», эстетически смакуемую Саяновым. Приведу подобный подбор слов, взятых из одного только стихотворения «Как опять закружатся тальянки»: «шебуршать», «копер», «фефела», «рыло», «зюзя», «угроxать», «шлындать», «грубая» (красивая), «шеманать», «вахлаки», «фольшек» и др.».

Много позже, в период усиленной кампании за очищение руccкого языка, вызванной выступлением Сталина в дискуссии о языке, организованной газетой «Правда» летом 1950 г., В. Саянов каялся в своей статье «Заметки о языке» (3намя, № 1, 1951):

«Я был одним из представителей комсомольской поэзии. В наших ранних стихах была отражена жизнь комсомола эпохи гражданской войны. Мы увлекались «новыми» словечками, цветистой, разухабистой речью «братишек»… Мы не понимали того, что не в речи «братишек» следует искать основы нового литературного языка» (стр. 149).

Итак, в русской поэзии cоветcкого периода происходил сложный двойственный процесс. Поэзия, контролируемая партийными органами, должна была стилизоваться под грубые вкусы неискушенной в изящной словесности серой массы. У Маяковcкого в большой степени это была поза и только частично – «социальный заказ», значительно добросовестнее выполнявшийся другими (Бедным, Безыменским и т. д.).

Что касается поэзии военных и послевоенных лет, то на фоне даже более или менее удачных в поэтическом и языковом отношении стихотворений Симонова, Суркова, Щипачева и других, ярким пятном выделяется «Василий Теркин» А. Т.вардовского.

Разбору этого талантливого произведения посвящена интересная статья М. Орлова «О языке и стиле поэмы А. А. Твардовского», помещенная в третьем номере журнала «Русский язык в школе» за 1954 год.

Автор подчеркивает исключительное богатство языка поэмы, достигаемое применеиием оригинальных сравнений, метафор, разговорной лексики и фразеологии и широким использованием фольклорных моментов. Обращаясь к живому народному русскому языку А. Твардовский не занимается искусственной к языку поэзии отдельных про сто речных слов и выражений, как это делали Уткин, Безыменский и пр., недостаточно знакомые с подлинным народным языком и заимствовавшие из него наиболее вульгарные элементы. Бытовые просторечия широким потоком вливаются в поэуу, написанную в плане отталкивания от приподнятои, патетическои речи

Эпитеты поэмы в большей своей части восходят к к бытовому языку, особенно же обширную группу составляют просторечные глаголы:

Ладит Теркин от удара

Хоть бы зубы заберечь.

Нам из этой кутерьмы

Некуда податься.

Несмотря на военную тематику, военная терминология совершенно отсутствует в поэме или же подвергается метафорическим переосмыслениям: