Русский XX век на кладбище под Парижем - [17]
Как видите, блистательный аристократ не унывал в скудном Париже 1930 года, не жаловался на судьбу, не ныл, не отчаивался и даже не склочничал… Именно эти редчайшие таланты отмечены были после его смерти в некрологе, опубликованном в 1942 году в самом первом номере нового американского журнала («Новый журнал»):
«Он никогда не жаловался, был всегда со всеми ровен и любезен, разговаривал о своих делах и занятиях почти неизменно в веселом тоне: ну что ж, пожил иначе, теперь живу так, не все ли равно?.. Люди, его знавшие, ценили и талантливую натуру, и неизменное безупречное джентльменство этого старого барина».
БЕЗВЕРХИЙ (BEZWERKHY) Cornely, soldat, 100e reg. inf., 18.05.1912 – 4.06.1940, Meurthe et Mozelle
В приказе по дивизии и по армии от 28.10.1943 о рядовом Корнелии Безверхом сказано так:
«Солдат храбрый и преданный. Смертельно ранен во время разведки 4 июня 1940 г. Награжден Военной Медалью и Военным Крестом с серебряной звездой».
Эту войну, которую Франция проиграла так быстро, здесь принято называть «странной» или даже «смешной» (drole de guerre). Сомневаюсь, чтобы эти игривые эпитеты приходили в голову семье и близким солдата Корнелия Безверхого.
БЕК-СОФИЕВ МАКСИМИЛИАН ОСКАРОВИЧ, 5.01.1906 – 5.11.1937. Замучен насмерть в Колымских концлагерях
БЕК-СОФИЕВА (ур. КНОРРИНГ) ИРИНА НИКОЛАЕВНА (Самарск. губ., 13.05.1906 – Париж, 21.01.1943)
Зачем меня девочкой глупой От страшной, родимой земли, От голода, тюрем и трупов, В двадцатом году увезли!
Так сетовала в 1933 году 17-летняя парижская поэтесса Ирина Кнорринг (по мужу Бек-Софиева), чей мучительный эмигрантский путь начался в 1920-м: Туапсе, Симферополь, Севастополь, Бизерта (Тунис), Париж…
Надпись, сопровождающая над той же могилой имя ее молодого родственника – Максимилиана Бек-Софиева, чей труп остался на Колыме, словно бы отвечает на риторический вопрос поэтессы: «Замучен насмерть в Колымских концлагерях». Так что увезли маленькую Ирину, чтобы спасти ее от Колымы и от смерти. Однако увезли в том возрасте, когда решения взрослых больше не убеждают… И вот, как и все ее собратья по «незамеченному поколению», она снова и снова пишет в Париже о полузабытой и малознакомой стране счастливого детства, об идиллической усадьбе, о своей безысходной ностальгии и тоске (у Ирины усугубляемой еще чуть не с двадцатилетнего возраста тяжелой болезнью, рано сведшей ее в могилу).
Да и как было юной парижанке Ирине представить себе ту жизнь, отгороженную железным занавесом, те муки и те лагеря, и ту Колыму, если и жившему неподалеку от них, в «большой зоне», взрослому Б. Л. Пастернаку представить их себе (уже и в 1956-м) было не под силу (что ж тогда говорить о нынешних, все, похоже, забывших сталинистах-россиянах)? Прочитав еще не напечатанный пастернаковский роман, недавний лагерник, замечательный писатель Варлам Шаламов (я еще встречал его, вышедшего на волю, сильно пьющего, знающего нечто запредельное, в голицынской писательской богадельне по осени, когда там бывало дешевле) пытался хоть что-нибудь объяснить в письме великому собрату из мирного Переделкина: «Первый лагерь был открыт в 1924 году. Дело стало быстро расти, началась «перековка», Беломорканал, Потьма, затем Дмитлаг (Москва – Волга), где в одном только лагере (в Дмитлаге) было свыше 80 000 человек. Потом лагерям не стало счета: Севлаг, Севвостлаг, Сиблаг, Бамлаг… Заселено было густо. Белая, чуть синеватая мгла зимней 60-градусной ночи, оркестр серебряных труб, играющий туши перед мертвым строем арестантов. Желтый свет огромных, тонущих в белой мгле бензиновых факелов. Читают списки расстрелянных за невыполнение норм.
Беглец, которого поймали в тайге и застрелили оперативники. Отрубили ему обе кисти, чтобы не возить труп за несколько верст, а пальцы ведь надо печатать. А беглец поднялся и доплелся к утру к нашей избушке. Потом его застрелили окончательно…
Свитер шерстяной, домашний часто лежит на лавке и шевелится – так много в нем вшей.
Идет шеренга, в ряду люди сцеплены локтями, на спинах жестяные номера (вместо бубнового туза), конвой, собаки во множестве, через каждые 10 минут – ло-о-жись! Лежали подолгу в снегу, не поднимая голов, ожидая команды…
Тех, кто не может идти на работу, привязывают к волокушкам, и лошадь тащит их по дороге за 2 – 3 километра.
Ворот у отверстия штольни. Бревно, которым ворот вращают, и семь измученных оборванцев ходят по кругу вместо лошади. И у костра – конвоир. Чем не Египет?».
Я привел этот отрывок из письма, чтобы легче было понять эмигрантских довоенных и послевоенных «советофилов» (в их числе был и отец Ирины), «советизанов» и «сталинистов», которым такое представить было не по силам. Раз уж сам Пастернак… где уж было им, замороченным, униженным, измученным ностальгией по «силе» и «достоинству»?
И вот, будто судьба не оставляла им никакого выхода, – после смерти Ирины Кнорринг и окончания войны отец Ирины и ее муж, молодой, симпатичный, талантливый поэт Юрий Бек-Софиев, взяли советские паспорта и вернулись в Россию. Юрию повезло: в колымские лагеря, как бедный Максимилиан, он не попал. Но и в столицы их не пускали. Разрешили дожить в стране ссылки, в Казахстане. Работал Юрий в каком-то алма-атинском музее художником (невольно приходит на память атмосфера «Хранителя древностей» Ю. Домбровского – этого писателя-зека я тоже встречал в Голицыне) и там при первой возможности издал стихи покойной жены. («Простые, хорошие и честные стихи», – отважно сказала Ахматова о стихах «опасной эмигрантки».)
Борис Носик хорошо известен читателям как биограф Ахматовой, Модильяни, Набокова, Швейцера, автор книг о художниках русского авангарда, блестящий переводчик англоязычных писателей, но прежде всего — как прозаик, умный и ироничный, со своим узнаваемым стилем. «Текст» выпускает пятую книгу Бориса Носика, в которую вошли роман и повесть, написанные во Франции, где автор живет уже много лет, а также его стихи. Все эти произведения печатаются впервые.
«Вы знаете, что такое любовь? Настоящая любовь? Любили ли вы так неистово, что готовы были шагнуть в пламя преисподней? Я – да». С этих слов начинается знаменитая киноповесть, посвященная итальянскому художнику Амедео Модильяни. Так начиналась история мимолетной и трагической любви двух гениев начала века: Анны Ахматовой и Амедео Модильяни. Что общего у русской поэтессы и итальянского художника? Сама Анна Андреевна писала об этом романе так: «…все, что происходило, было для нас обоих предысторией нашей жизни: его – очень короткой, моей – очень длинной». Автор этой книги – Борис Михайлович Носик – первые десятилетия жизни провел в России, но вот уже много лет предпочитает жить во Франции.
Читателю, который раскроет эту книгу, предстоит познакомиться с воистину замечательным сыном XX века.Доктор философии и приват-доцент теологии одного из старейших европейских университетов, музыкант-органист, видный музыковед и органный мастер в пору творческого расцвета и взлета своей известности сразу в нескольких гуманитарных сферах вдруг поступил учиться на врача, чтобы потом уехать в глухие дебри Центральной Африки и там на протяжении пол-столетия строить больничные корпуса на свои с трудом заработанные деньги, без вознаграждения и без отдыха лечить прокаженных, врачевать язвы, принимать роды.И при этом он не оставил музыку, не бросил философию, а, напротив, поднялся и в той и в другой области доеще более высокого уровня.
Серебряный век русской литературы стал глотком свободы накануне удушья. Предлагаемая книга представляет собой женский портрет эпохи. Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость – всеми этими качествами обладали роковые и свободные амазонки начала века. Их вы встретите на страницах этой книги – Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер, Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они создавали великие стихи и вдохновляли гениальных поэтов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Биография американского писателя Джеймса Фенимора Купера не столь богата событиями, однако несет в себе необычайно мощное внутреннее духовное содержание. Герои его книг, прочитанных еще в детстве, остаются навсегда в сознании широкого круга читателей. Данная книга прослеживает напряженный взгляд писателя, обращенный к прошлому, к истокам, которые извечно определяют настоящее и будущее.
Книга Радко Пытлика основана на изучении большого числа документов, писем, воспоминаний, полицейских донесений, архивных и литературных источников. Автору удалось не только свести воедино большой материал о жизни Гашека, собранный зачастую по крупицам, но и прояснить многие факты его биографии.Авторизованный перевод и примечания О.М. Малевича, научная редакция перевода и предисловие С.В.Никольского.
Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.
«Несколько лет я состояла в эзотерическом обществе, созданном на основе „Розы мира“. Теперь кажется, что все это было не со мной... Страшные события привели меня к осознанию истины и покаянию. Может быть, кому-то окажется полезным мой опыт – хоть и не хочется выставлять его на всеобщее обозрение. Но похоже, я уже созрела для этого... 2001 г.». Помимо этого, автор касается также таких явлений «...как Мегре с его „Анастасией“, как вальдорфская педагогика, которые интересуют уже миллионы людей в России. Поскольку мне довелось поближе познакомиться с этими явлениями, представляется важным написать о них подробнее.».
Книга рассказывает о жизни и главным образом творческой деятельности видного советского авиаконструктора, чл.-кор. АН СССР С.А. Лавочкина, создателя одного из лучших истребителей времен второй мировой войны Ла-5. Первое издание этой книги получило многочисленные положительные отклики в печати; в 1970 году она была удостоена почетного диплома конкурса по научной журналистике Московской организации Союза журналистов СССР, а также поощрительного диплома конкурса Всесоюзного общества «Знание» на лучшие произведения научно-популярной литературы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.