«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы - [26]
Комментируя речь Бальфура, английская пресса отметила два основных момента: призыв к интервенции и намек на препятствие на ее пути. Был сделан вывод, что союзники еще не пришли к соглашению по вопросу о японской интервенции. Между тем, пришло время использовать громадные японские резервы для оказания помощи России, при этом Япония не должна была действовать внезапно, по своему собственному усмотрению; и должна она была войти в Россию с согласия не только всех союзников, но и здоровых элементов России[157]. Бальфур не высказал открыто, а лишь намекнул на возможность выступления Японии, предварительно давшей гарантию территориальной целости России. Аргументы за военную интервенцию союзников, как отмечалось в печати, зависели от предположения, что Россия без этой интервенции бессильна сопротивляться Германии. Есть только один путь, которым может быть спасена Россия, писала, например, Daily Chronicle-, союзники должны сражаться за нее, даже если это повлечет за собой союзную оккупацию русской территории, при этом должно быть ясно, что оккупация в интересах самой России. Daily News сомневалась, однако, в том, что это может быть ясно: «Есть достаточно фактов, доказывающих, что в России японское выступление будет трактоваться, как шаг ничем не оправданный и не вызванный необходимостью, особенно, если учесть, что существует две точки зрения на этот вопрос, как в самой Японии, так и у ее союзников»[158]. Далее газета развивала тему скорейшего создания Лиги Наций, указывая, что если и должно произойти занятие русской территории, то под эгидой Лиги Наций, а не Японии.
После заключения Брестского мира отпала необходимость даже формального международно-правового обоснования японской интервенции. Помощник британского военного атташе в Пекине отмечал, что «если Японии не будет предоставлена свобода рук в определенной части Дальнего Востока, то существует опасность, что она способна перейти на сторону врага (то есть Германии)». И далее: «С Россией, немощно-нейтральной между ними, Япония и Германия составили бы чрезвычайно сильную комбинацию, которая явилась бы угрозой всем владениям союзников (имеются в виду Англия и Франция) в Азии и даже в Австралии»[159].
В Лондоне в то время больше слушали не Локкарта, а своего бывшего военного представителя в России генерала Нокса, который исключал сотрудничество с Советами.
Нота Л. Д. Троцкого от 5 марта 1918 г.: приемлемость интервенции?
В начале марта 1918 г. НКИД, возглавляемый Г. В. Чичериным, на которого были возложены полномочия наркома по иностранным делам, вместе с правительством страны и другими государственными учреждениями переехал в Москву из-за возникшей угрозы наступления немецких войск на Петроград. 5 марта, в разгар борьбы за ратификацию Брестского мира, советское правительство предприняло демарш, направленный на предотвращение японской интервенции и одновременно с целью установления деловых отношений со странами Антанты. В ноте, переданной Троцким Робинсу, запрашивалось: может ли советское правительство рассчитывать на поддержку в его борьбе против Германии и в какой форме она может быть оказана, в случае, если Всероссийский съезд Советов откажется ратифицировать мирный договор с Германией, или если германское правительство, нарушив договор, возобновит наступление, или если советское правительство вынуждено будет из-за действий Германии отказаться от мирного договора и возобновить военные действия[160]. «Какого рода поддержка может быть оказана самими США, если бы Япония в силу открытого или тайного соглашения с Германией или без такого соглашения попыталась захватить Владивосток и Восточно-Сибирскую железную дорогу, что угрожало бы отрезать Россию от Тихого океана, и серьезно помешало бы сосредоточению советских войск на Урале». В связи с этим запрашивалось, какие шаги будут предприняты другими союзниками, в частности США, для предупреждения японской высадки на Дальнем Востоке и для обеспечения непрерывных сношений с Россией по Сибирской дороге. Спрашивалось и о возможной помощи со стороны Великобритании через Мурманск и Архангельск. Все эти вопросы были обусловлены предположением, что «внутренняя и внешняя политика Советского правительства будет как и раньше направляться в соответствии с принципами интернационального социализма и что Советское правительство сохранит свою полную независимость ото всех несоциалистических правительств»[161].
Р. Ш. Ганелин пишет, что Робинс попросил свидания с Лениным с тем, чтобы от него самого услышать обращение советского правительства к правительствам Антанты и США и получить его в письменном виде из рук Председателя Совета Народных Комиссаров[162]. В тот же день состоялась встреча американца с Лениным, который одобрил английский перевод текста документа. Эта нота была передана Фрэнсису 5 марта для отправки ее в США. Позиция Вильсона в определенной степени совпадала с позицией, изложенной в ноте Троцкого. Но ответа на советскую ноту получено не было.
