Русский вечер - [34]

— Садитесь, пожалуйста. Я вас слушаю, — начала Надя и тут же перебила себя. — Что я говорю? Игорь меня не предупредил, что вы приедете.

— Забыл, — с готовностью отозвалась Вероника. — Мы еще в апреле договаривались, что я буду в Москве. А где он сам?

— Если бы я знала, все было бы совсем иначе. Но я не знаю.

К моему ужасу из глаз ее потоком потекли слезы. Ах, до чего я не люблю обманывать плачущих людей!

— Ну, успокойтесь, — приговаривала Вероника, гладя Надю по плечу. — Сейчас вы нам все расскажите. — Лиза, поставь чайник. Мы вот здесь пирожные принесли.

Я тихо ойкнула. «Неужели она их уперла?» — подумала я с ужасом. Но тут же отогнала от себя эту мысль. Не до того было. Вероника повергла меня в состояние шока. Мы обманом вломились в чужую квартиру. В любой момент сюда может явиться хозяин, этот самый Игорь. Дальнейшие объяснения прорисовывались передо мной со всей красочностью.

— Вероника Викторовна, а вам обязательно останавливаться у подруги, — отерев кулаком глаза, спросила Надя. — Может быть вы у меня остановитесь?

— А почему бы нет? — кивнула Вероника. — Лиза, доставай чашки. Ну рассказывайте, — повернулась она к Наде. Мы вас слушаем.

15

Вероника боялась расспрашивать об Игоре напрямую. Если она его тетка, то уж родителей и место работы племянника она обязана знать. Потом подумала, прикинула. В Киеве живет Желтковская племянница, нахальная девица в цыганских серьгах, зовут Вера, но разве она, Вероника, знает место ее работы? Мысль еще не додумалась до конца, а она уже с напором говорила Наде:

— Если вы думаете, что я знаю, где Игорь сейчас работает, то вы ошибаетесь.

— Там же — в «Марко-Поло-три», — всхлипнула девушка, — только он совершенно отошел от экскурсионной работы и, если говорить честно, я вообще не знаю, что он сейчас делает. Говорит, что визы оформляет. Но вечером посольства ведь не работают?

— «Марко-Поло-три» это туристическое агентство, — шепотом подсказала Елизавета.

— Наденька, мы отвлеклись. Рассказывайте все по порядку и не нервничайте.

— Игоря увели, — начала девушка. — Он сказал: «Выйдем, потолковать надо», а на меня цыкнул — сиди здесь!

— Игорь цыкнул? — уточнила Вероника, а более сообразительная Елизавета, переспросила:

— Кто этот — он? Что за человек?

— Я не знаю, — всхлипнула Надя. — Особь мужского пола. Весь в черной коже, и рубашка черная, и мобильник. Зовут Михай. Он из Бирюлева…

— Кто он — этот Михай. Вы его раньше видели?

— Игорь с ним работает. Я не знаю — имя это или фамилия. Правда, иногда Игорь зовет его Рафик. Обычно он вежливый и говорит по-русски.

— Наденька, сосредоточитесь. Что значит — по-русски? Он чеченец, кавказец?

— По-русски, значит не на ихнем ужасном бандитском сленге. А Михай нормально говорит, хоть и имя его похоже на кличку. Позвонили… сказали, если ты… ой, не могу повторить, брань непереводимая. А Игорь сидит к батарее прикованный. Они убьют его, убьют, — она истерично всхлипнула, сцепила пальцы и принялась раскачиваться, словно в трансе.

Наверное в другое время Надя отлично умела соединять слова в фразы, а фразы в предложения, но сейчас ни о каком связанном рассказе не могло быть и речи. Информацию из нее приходилось добывать по капле. Девушка была похожа на подбитого птенца. Пребывая в одиночестве, она еще как-то крепилась, а при виде доброжелательной родственницы и ее подруги, сдерживающие плотины пали, и Надя растаяла, потеряла форму. Язык отказывался воспроизводить картину недавних событий. Она нуждалась только в сочувствии. И дамы охотно ее утешали, отпаивали чаем, Вероника клялась, что сегодня же переедет к ней жить, а потом, покопавшись в своей черной сумке, достала крупную белую таблетку и велела Наде ее выпить, утверждая, что это успокоительное. Елизавета невольно хмыкнула, она знала, что это всего лишь средство от изжоги, которое Вероника всегда носила при себе.

Полчаса дружных усилий и… разговорили девушку. Общая картина сложилась следующая. Конечно, обе дамы несколько изменили трактовку, сдвинули акценты, подгоняя услышанный рассказ в понятную для них схему, но суть дела от этого не менялась. Надя, например, поначалу не связывала напрямую роковые неудачи, которые подстерегали Игоря в позапрошлую пятницу с событиями последних трех дней.

— С Домодедово все и началось, — рассказывала Надя, прихлебывая чай. — Нет, началось раньше, гораздо раньше, еще с Нового года. У Игоря тогда были крупные неприятности. Какие — не знаю, но он стал нервный, раздражительный, спать перестал, а мне запретил подходить к телефону.

— Вернемся к пятнице и Домодедово, — направила Вероника девушку в искомое русло.

Надя не видела, как Игорь уезжал в Домодедово, но знает, что ему позвонили по телефону из Италии и предупредили, что он должен кого-то встретить и получить посылку. Встреча была для него очень важной, поэтому он вышел из дому загодя. Но случились непредвиденные задержки, числом три. Во-первых он застрял в лифте. Лифт в их доме старый, но до сего времени работал вполне исправно. И вдруг встал между этажами. В обычный день Игоря быстро выпустили бы на свободу, а здесь пятница, вечер, все мастера уехали на садовые участки. Игорь просидел в лифте без малого час. Вторую неприятность, а именно пробку на дороге, Игорь учел, она была как бы запланирована. Но на столь долгую временную прореху во времени Игорь, понятное дело, не рассчитывал.