Русский след под Кифангондо. Неизвестные страницы истории Черной Африки - [32]
Но на текстах барельефа проекта памятника, который ангольцы собираются установить на местах былых боев в знак своей победы под Куито-Куанавале, отсутствуют упоминания как о кубинцах, так и о советских людях, участвовавших в сражениях в 1987–1988 гг. На финальном акте торжеств, посвященных 20-й годовщине битвы, проходившем в Президентском дворце в Луанде, российская делегация во главе с руководителем группы по сотрудничеству Совета Федерации РФ с парламентами африканских стран Виктором Соколовским была поставлена в очень неловкую ситуацию.
Как рассказал член Совета российского Союза ветеранов Анголы Юрий Андрианов, все делегации, прибывшие на торжества из России, Намибии, ЮАР, Замбии, с Кубы и из других стран, были выстроены в каре. Так получилось, что другие делегации по численности были больше. И российской делегации… не хватило места! Организаторы церемонии поставили нашу делегацию во второй ряд, вслед за многочисленными кубинскими посланцами. Никто, в том числе и входивший в состав делегации тогдашний Чрезвычайный и Полномочный посол России в Анголе С. В. Ненашев, не воспротивился такому «протокольному недочету»! Участника боевых действий в Анголе Юрия Андрианова, бывшего в середине 80-х годов XX века советником начальника оперативного управления Генерального штаба ФАПЛА и лично хорошо знающего многих ангольских руководителей, этот факт возмутил (наши дипломаты не возмущались, а военный атташе вообще зажил, что это неофициальный прием, и явился на церемонию в гражданской одежде)[278]. Чтобы восстановить справедливость, Ю. Андрианов через голову руководителя российской делегации обратился непосредственно к присутствовавшему на церемонии министру при президенте Анголы Мануэлу Элдеру Виейра Жуниору «Копелипо». «Протокольный недочет» был устранен, и российской делегации нашли достойное место в первых рядах.
Таким образом, «забывчивость»[279] ангольцев — это первая причина, почему в их воспоминаниях отсутствуют упоминания об эффективном применении БМ-21 «Град» в битве при Кифангондо. Но не единственная. Дело в том, что БМ-21 «Град» изначально предназначались для использования кубинцами. У них был обученный личный состав, прибывший из Гаваны еще 4 ноября 1975 года, а у «Нгонго» не имелось ни одного специалиста по РСЗО БМ-21 «Град».
Именно кубинцы принимали у советских экспертов установки БМ-21, доставленные на Ан-22 в конголезский Пуэнт-Нуар, и перевезли их 7 ноября на своем судне в порт Луанды. При доставке РСЗО под Кифангондо они приняли строгие меры безопасности, исключающие утечку информации. При транспортировке РСЗО «не привлекались ангольские солдаты ФАПЛА, которые ненароком могли проболтаться, и слух о прибытии столь мощного оружия мог дойти до противника»[280]. На позициях в Кифангондо четыре машины БМ-21 появились неожиданно для всех ночью накануне решающего боя 10 ноября[281]. По воспоминаниям кубинцев, по прибытии «БМ-21 скрытно заняли позиции в глубине обороны на фланге… с тем чтобы держать под прицелом большую часть дороги от Моро да Кал до Кифангондо».
Хорошо зная своеобразие отношений[282] между ангольцами и кубинцами, которые сложились в ходе их взаимодействия в Анголе в 70–80 гг. XX в., я могу предположить, что командующий кубинским контингентом под Кифангондо команданте Ф. Гондин мог прожить осторожность и не поставить в известность ангольское командование 9-й бригады ФАПЛА о прибытии на позиции БМ-21 «Град». Кубинцы могли не координировать с руководством ФАПЛА и время нанесения удара по выдвигавшимся войскам ФНЛА и Заира, а определить его самостоятельно. Сейчас в это трудно поверить, но для тех российских ветеранов, кто работал в Анголе с кубинцами и ангольцами и видел их отношения на практике, это предположение вполне допустимо.
Отсюда могу предположить, что залпы БМ-21 «Град» под Кифангондо стали для ангольцев неким «кубинским фактором», о котором сегодня можно и промолчать, поскольку это, якобы, бросает тень на официальную версию, в частности, озвученную генералом «Нгонго»[283], и может умолить их собственные достижения. Между тем, по моему глубокому убеждению, битва при Кифангондо — это первая совместная победа МПЛА (ФАПЛА) и кубинских интернационалистов в Анголе над интервентами и проявление интернационализма и боевого братства в действии. Такой она и должна остаться в истории!
Именно так оценил ее значение в 1977 году участник сражения, видный военный и политический деятель Анголы, ставший впоследствии начальником генерального штаба ФАПЛА, Антонио душ Сантуш Франса «Ндалу». Когда лидер Кубы Фидель Кастро находился со своим первым с визитом в Анголе, он первым делом захотел посетить место исторической битвы. 14 марта 1977 года Фидель совершил поездку в Кифангондо, где Антонио душ Сантуш Франса «Ндалу» подробно рассказал ему о подробностях сражения.
В завершение своего рассказа он произнес слова, которые стоит помнить всем: «Битва при Кифангондо означает для нас не только первую совместную операцию кубинцев и ангольцев против общего врага, которая закончилась быстрым разгромом противника, деморализовала его и позволила нам перебросить силы, в том числе и кубинских интернационалистов, на угрожающие участки южного фронта. Эта битва показала что народ, верящий в свое освобождение, всегда добивается победы. В этом сражении наглядно прожился интернационализм в самой чистой его форме»
