Русский пасьянс: Записки датского журналиста - [47]
Какие-то стервятники насильно привозят из провинции безногих калек и заставляют их изображать ветеранов Чечни или Афгана. За право работать нищие платят "аренду" милиции — иначе враз проверят прописку и прогонят с точки.
В столице существует даже специальный театр-студия для подготовки "нищих". Преподают в нем профессиональные режиссеры, а руководят театром воры в законе.
Проститутки. Они повсюду — на Тверской, у гостиниц "Москва" и "Интурист", на Ленинском проспекте, на Ленинградке, на проспекте Мира, в скверике напротив старого фонда Горбачева. Большинство проституток иногородние. Они дешевле, чем коренные москвички, зато риск подцепить какую-нибудь заразу выше. Сутенеры сидят в машинах. Милиция на посту "крышует".
Ученые, врачи, учителя нанялись продавцами на рынок. В школе и поликлинике зарплата — слезы.
Знакомый кандидат наук пляшет под гармошку в переходах. Однокашник — в советские времена ученый, специалист по лазерной медицине, — подрабатывает извозом на "жигуленке", а одноклассница, защитившаяся когда-то по арабской культуре, торгует в киоске театральными билетами. Встретил я и своего институтского заместителя декана, члена парткома. Служит он теперь священником в храме. Не вписались эти люди в новую систему координат.
Зато не остались без куска хлеба бывшие партийные и советские руководители. Многие теперь акционеры-владельцы в прошлом государственных предприятий, где в недавние времена заседали в парткоме: раньше имели по должности, теперь приватизировали — по понятиям. А то, что рабочим, учителям, врачам и шахтерам не платят зарплату или отключают электричество в больнице, где на операционном столе гибнет пациент, — так это издержки рыночной системы.
— Дележ собственности не бывает честным, — мудро заметил один из классиков русского капитализма.
Кто был никем, тот стал ничем.
Россия вновь, не в первый уже раз в истории, поставила на себе чудовищный, беспощадный политико-экономический экперимент по самоуничтожению — на диво всему миру, для которого жизнь экспериментаторов в этой стране кажется такой же загадочной и таинственной, как жизнь пауков в стеклянной банке.
НА ОБЕДЕ С БРОДСКИМ
Единственное, за что на Западе всегда уважали Россию — это её великая культура, выстоявшая и выжившая несмотря на все попытки властей её уничтожить.
О книгах разговор особый.
Книг — океан. Книги везде. Круглосуточно. В магазинах, киосках, на рынках, на уличных развалах. Книгоиздательство в России расцвело, как нигде в мире. Издается все — от Сократа до Гитлера, от Шекспира до Марининой, от Кафки до Пелевина.
Книги покупают все. Молодые и старые. Образованные и не очень. Богатые и бедные.
Если у русского человека завелось немного денег, он купит книгу. Если ещё останется — водку и закуску. Мои друзья говорят, что я преувеличиваю: русский человек купит сначала не книгу, а водку. Но мне кажется иначе, может быть оттого, что за все годы работы в Дании я среди своих коллег-журналистов встретил только двух-трех, прочитавших больше одной серьезной книги за всю жизнь.
Весной 1988 года я оказался среди гостей тогдашнего посла США в Копенгагене Теренса Тодмана, устроившего прием в посольстве в честь поэта Иосифа Бродского, который совершал турне по Европе после присуждения ему Нобелевской премии.
Тодман, слывший ценителем литературы, намеревался удивить Бродского своей библиотекой, но прежде решил "прощупать" знаменитого гостя. В разгар обеда посол обратился к поэту:
— Мой коллега, американский посол в Стокгольме, рассказывал мне, что вы видели его библиотеку в посольстве. Какое впечатление она произвела на вас?
Бродский, не задумываясь, выпалил:
— В библиотеке американского посла в Стокгольме книг меньше, чем у любого русского в сортире.
Тишину, наступившую в посольской столовой после ответа поэта, нарушил официант, который в замешательстве опрокинул поднос и вылил стоявшую на нем тарелку горячего супа прямо мне за шиворот. Наверное, потому и запомнилась мне эта история. Тодман свою библиотеку Бродскому показывать не стал.
Зато когда после десятилетнего перерыва я впервые посетил Россию, меня совсем не удивило, что в туалете в квартире моего старого друга математика и бывшего политзека — лежала большая стопка книг, и среди них русское издание датского философа Кьеркегора. У датчан если и лежит в таких местах какое-то чтиво, то в лучшем случае журнал мод или комиксы. Деталь, но оттеняющая разницу между двумя культурными традициями в быту.
НА ДВЕНАДЦАТИ МЕТРАХ
Я вернулся в мой город, знакомый до слез…
О. Мандельштам
Близилась ночь. Затих завьюженный город. Я не помню, как оказался в полутемном, занесенном снегом, старом московском дворе, где когда-то, страшно сказать, в прошлом веке — в 50-е-начале 60-х — играл мальчишкой в казаки-разбойники.
Двор почти не изменился. Только вырубили сад, теперь на этом месте автомобильная стоянка. Здесь, в Лиховом переулке, в старомосковском, бывшем купеческом доме номер пять, я жил с родителями в коммуналке — как большинство коренных москвичей.
В нашей комнате в двенадцать квадратных метров помещались две кровати — железная с шариками-набалдашниками — родительская и детская деревянная моя, первый советский телевизор КВН с малюсеньким, цвета водорослей экраном и увеличительной линзой, похожей на аквариум. Еще был обеденный стол размером с пивной ящик, всегда накрытый клетчатой клеенкой, и старинный резной сервант с хрустальными рюмками. На серванте стояли фарфоровые фигурки: полосатые тигры, воздушная балетная пара и мальчик лет десяти в пилотке пограничника с красной звездой. Рядом с мальчиком сидела сторожевая собака.
Это книга — уникальный документ эпохи, фрагмент истории сопротивления коммунизму. Известные диссиденты (ученые, писатели, журналисты, раввин, христианский активист, бывший сотрудник КГБ) рассказывают журналисту Владимиру Пимонову о своей судьбе, аресте, жизни в ГУЛАГе, об ужасах лагерей и психотюрем совсем недавнего прошлого и о том, сбылась ли в сегодняшней России их мечта о демократии, в борьбе за которую они пожертвовали своей свободой. Сборник открывают впервые публикуемые высказывания академика Андрея Сахарова в день освобождения из ссылки.
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что позволило советским республикам Средней Азии, которые были когда-то отсталыми восточными окраинами царской России, добиться замечательных успехов в развитии экономики и культуры и оставить далеко позади некоторые соседние страны, сравнимые с ними в прошлом по традициям, религии, жизненному укладу? А. Аллег в книге «Красная звезда и зеленый полумесяц» дает однозначный ответ — социализм и последовательное проведение в жизнь принципов ленинской национальной политики. Автор подкрепляет свои выводы обширным историческим и фактическим материалом, основную часть которого он собрал во время своих путешествий по Средней Азии и Казахстану.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Обозреватель газеты «Московский комсомолец» Александр Хинштейн — один из самых известных журналистов современности. Его статьи никогда не проходят незамеченными. То, о чем в них рассказывается, всегда задевает за живое как читателей, так и тех, о ком он пишет. Мы предлагаем вашему вниманию первую книгу талантливого журналиста — своеобразную хронику коррупции, убийств, правового беспредела. Герои публикаций Александра Хинштейна по сей день живут рядом с нами. Оглянитесь: наверняка вы их хорошо знаете. Подлинные имена, реальные события — где правда, где вымысел?