Русский пасьянс: Записки датского журналиста - [44]
НЕМЕЦКИЙ ШПИОН
Когда я уезжал из Советского Союза, в разгар горбачевской перестройки, портреты Ленина ещё висели повсюду: в больницах, на фабриках, в школах, в учреждениях. Теперь вместо портретов Ленина — рекламные щиты с изображением Шварценеггера или какого-нибудь известного в криминальном мире дельца, баллотирующегося в парламент.
Был в гостях у одноклассника. Спросил его двенадцатилетнего сына Ярослава:
— Вы Ленина в школе проходите?
— А Ленин это кто? — Подумав, мальчик, вспомнил: — А, кажется, проходили. Это тот немецкий шпион, которого тайно ввезли в Россию в пломбированном вагоне. Ему ещё поручили законное правительство свергнуть. Училка рассказывала, он умер от сифилиса.
— А кем ты хочешь стать, когда вырастешь? — спросил я школьника.
— Что за глупый вопрос. Однозначно — Березовским! — твердо ответил Ярослав.
В его возрасте я мечтал стать Гагариным.
ТРИ ЛЕНИНА НА ТВЕРСКОЙ
То, что тело Ленина до сих пор не предали земле по христианскому обряду, объясняется не столько политическими причинами, сколько татарско-азиатским, иррациональным устройством русской души.
К Мавзолею до сих пор стоят очереди пожилых людей. В их языческом ритуале поклонения идолу таится русская вера в чудо: в возрождение собственной гордости, связанной в их жизни с именем Ленина.
Это они, униженные, никому не нужные, живущие на нищенскую пенсию, подрабатывают у входа на Красную площадь, предлагая туристам листовку "За Ленина!".
А рядом на книжном развале молодой человек в дубленке торгует гитлеровской "Майн кампф". Ленин и Гитлер рядом.
Прав был философ Николай Бердяев, высланный Лениным из Советской Республики: "Русский коммунизм и германский национал-социализм имеют общие демонические корни".
Из головы не шел стишок:
Почему, черт возьми, я повторяю эти строки, как кришнаит мантру?
Откуда взялась эта фотография Ленина, приколотая к стене моего гостиничного номера канцелярской кнопкой?
И самое удивительное: на фотографии Ленин был не один, а стоял в обнимку с каким-то ехидно улыбающимся господином в черном пиджаке, явно подшофе. Господин этот как две капли воды был похож на меня. А может, я вовсе и не в гостинице, а в психушке, где провел последние десять лет? И никуда я не уезжал, и никакой я не эмигрант, и все эти истории про сказочную Данию мне просто приснились? Я закрыл глаза. Мне представились окровавленная голова Чаушеску, зияющая дыра в Берлинской стене и пляшущий Ельцин с дирижерской палочкой.
Я мгновенно протрезвел.
Вспомнил, что прошлым вечером фотографировался в обнимку с Горбачевым. Но не с Лениным же!
Все, вспомнил. По дороге в гостиницу с вечера в Доме архитектора я зашел в какую-то пивную у Красной площади пропустить последнюю перед сном. В той пивной я и встретил Ленина. Вылитого! Он был в кепке, вонял портвейном и держал под мышкой газету "Правда". Даже по-ленински картавил, произнося букву "р". За эту полароидную фотографию он взял с меня десять долларов — стандартная такса для иностранных туристов, желающих запечатлеться на фоне Ленина. Потом ещё рассказывал, как раньше работал школьным учителем в провинции, а при Брежневе сел за антисоветский анекдот. Сейчас зарабатывает на хлеб, кося под Ленина.
— Конкугенция у нас сегьезная. Тги Ленина на Твегской объявилось, хоть в милицию иди за помощью, — пожаловался двойник вождя.
Мне стало не по себе. Неужели это посмешище, несчастный шут, голодный школьный учитель в задрипанной пивной — все, что осталось от кумира целого поколения?
ШАМПАНСКОЕ НАТОЩАК
В дверь постучались. В мой номер, катя перед собой тележку, вошел одетый в белый смокинг официант с негритянско-лиловым лицом. На тележке стояло ведерко с бутылкой шампанского "Дом Периньон".
— Я не заказывал никакого шампанского!
— Это подарок особо важным гостям от владельца гостиницы, — ответил негр, расплывшись в белоснежной улыбке (а может, мне просто показалось, что это был негр?).
— Я никакой не особо важный, — ответил я раздраженно.
— Да, но шампанское положено всем гостям, долго проживающим в гостинице, — невозмутимо парировал лакей.
"Только идиоты вроде меня живут по три недели в номере за 250 долларов в сутки, — подумал я. — Ну кто пьет шампанское натощак в девять часов утра? Только русские. Черт возьми, я же сам русский, хоть и новый датчанин".
— Наливай! — приказал я лиловому официанту, и пробка, как ракета, со свистом ударила в потолок.
Глава 8
ВОЗВРАЩЕНИЕ В УСТАВШИЙ ГОРОД
И поехал с чувством настоящего француза
Изучать Россию и странные русские нравы.
В. Розанов. Опавшие листья
Города как люди. У них тоже своя биография, свое настроение; есть веселые города, есть грустные, есть усталые.
Копенгаген, где я живу, — город веселый, улыбающийся, бесшабашный, гуляющий. Такой же веселой в моей юности была и Москва. Вернувшись в Москву после десятилетнего перерыва, я увидел уставший город. Уставший от митингов, мини-революций и нищеты.
Больше половины москвичей живут за официальной чертой бедности. Старый знакомый — профессор, лауреат Ленинской премии, ученый-ракетчик с мировым именем — получает 4000 рублей в месяц. Подрабатывает разгрузкой овощей для киосков — за сто рублей в день. А его соседка, инженер на пенсии, покупает на рынке кости для собак, чтобы сварить себе суп.
Это книга — уникальный документ эпохи, фрагмент истории сопротивления коммунизму. Известные диссиденты (ученые, писатели, журналисты, раввин, христианский активист, бывший сотрудник КГБ) рассказывают журналисту Владимиру Пимонову о своей судьбе, аресте, жизни в ГУЛАГе, об ужасах лагерей и психотюрем совсем недавнего прошлого и о том, сбылась ли в сегодняшней России их мечта о демократии, в борьбе за которую они пожертвовали своей свободой. Сборник открывают впервые публикуемые высказывания академика Андрея Сахарова в день освобождения из ссылки.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
В монографии осуществлен анализ роли и значения современной медиасреды в воспроизводстве и трансляции мифов о прошлом. Впервые комплексно исследованы основополагающие практики конструирования социальных мифов в современных масс-медиа и исследованы особенности и механизмы их воздействия на общественное сознание, масштаб их вляиния на коммеморативное пространство. Проведен контент-анализ содержания нарративов медиасреды на предмет функционирования в ней мифов различного смыслового наполнения. Выявлены философские основания конструктивного потенциала мифов о прошлом и оценены возможности их использования в политической сфере.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Книга о том, как всё — от живого существа до государства — приспосабливается к действительности и как эту действительность меняет. Автор показывает это на собственном примере, рассказывая об ощущениях россиянина в Болгарии. Книга получила премию на конкурсе Международного союза писателей имени Святых Кирилла и Мефодия «Славянское слово — 2017». Автор награжден медалью имени патриарха болгарской литературы Ивана Вазова.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
Обозреватель газеты «Московский комсомолец» Александр Хинштейн — один из самых известных журналистов современности. Его статьи никогда не проходят незамеченными. То, о чем в них рассказывается, всегда задевает за живое как читателей, так и тех, о ком он пишет. Мы предлагаем вашему вниманию первую книгу талантливого журналиста — своеобразную хронику коррупции, убийств, правового беспредела. Герои публикаций Александра Хинштейна по сей день живут рядом с нами. Оглянитесь: наверняка вы их хорошо знаете. Подлинные имена, реальные события — где правда, где вымысел?