Русский пасьянс - [59]

ЖЕЛЕЗНАЯ ЛЕДИ

С Ельциным Старовойтова разговаривала в те дни довольно часто. Он не исключал худшего сценария - своего ареста и ареста всех своих сторонников. На этот случай Ельцин предлагал Старовойтовой подумать о создании "организационных структур для работы за рубежом".

Узнав об этой обтекаемой формулировке, я подумал, что речь шла о создании правительства в изгнании, поддерживающего Ельцина.

Сразу же после разговора с Ельциным днем 19 августа Старовойтова позвонила в канцелярию члена парламента Маргарет Тэтчер и попросила о встрече. К тому времени премьером уже был лейборист Джон Мейджор, но авторитет и влияние Тэтчер в мире оставались весьма сильными.

Встреча с Тэтчер проходила в Белгравии, центральном районе Лондона. Во время беседы Старовойтова позвонила по мобильному телефону Ельцину и соединила его с Тэтчер.

Тэтчер выразила президенту России свою полную поддержку и пообещала помочь в создании международной комиссии по обследованию состояния здоровья Горбачева.

Сразу после этого Тэтчер и Старовойтова вместе отправились на Би-би-си, где бывший премьер в прямом эфире зачитала свое жесткое обращение к Правительству СССР и международной общественности. Для слушателей русской службы Би-би-си обращение переводила Старовойтова.

Британские газеты окрестили её в те дни "железной леди России".

Старовойтова рвалась в Москву. В бой. В каждом телефонном разговоре с Ельциным спрашивала, когда она может вернуться, но Ельцин отвечал:

- Вернетесь, когда я об этом попрошу, а пока ведите, пожалуйста, работу там, где вы находитесь. Это очень важно. Свяжитесь с советским посольством, поговорите с послом. Разъясните нашу позицию.

Старовойтова отправилась в посольство СССР в Лондоне. Она потом рассказывала, что посол и многие дипломаты фактически поддержали переворот в Кремле.

- Вас здесь скоро не будет. Вы предали интересы России! Передаю вам мнение Ельцина, - говорила Старовойтова дипломатам. Она могла сказать твердо, по-мужски, потому что занималась мужской профессией.

И действительно, многих струсивших дипломатов-перевертышей освободили от должности вскоре после провала путча.

Среди тех, кто встречался в те дни со Старовойтовой, была и дочь Сталина - Светлана Аллилуева, жившая в Лондоне. Аллилуева почему-то предупреждала Старовойтову о коварстве советских лидеров, в частности Шеварднадзе, расспрашивала о прогнозе на будущее в новом Советском Союзе. Будто бы прощупывала почву для возможного возвращения на родину. Но это только предположения.

Сотни западных журналистов носились в дни путча по улицам Москвы в надежде раздобыть хоть какую-то достоверную информацию о происходящих событиях. В царившей неразберихе трудно было что-либо понять. Я же сидел в Лондоне в одном офисе со Старовойтовой, получавшей информацию из первых рук - от Ельцина.

ПРЕДАТЕЛЬСТВО ПРЕДСЕДАТЕЛЯ

- А знаешь, - говорила мне Старовойтова, - кто был закулисным вдохновителем путчистов? Старый друг Горбачева, Анатолий Лукьянов, председатель Верховного Совета. Мне об этом Ельцин сказал, он точно знает.

К тому времени я ушел из журналистики и занялся бизнесом, но профессия репортера сидела у меня крови. Журналистский зуд не давал покоя, я позвонил в редакцию "Экстра Бладет", где работал до переезда в Лондон:

- У меня эксклюзив. Давайте заголовок: "Лукьянов - теневой лидер путчистов".

- Кто такой Лукьянов? - удивился редактор. - Эта фамилия нигде не фигурирует в связи с путчем. Кто источник информации?

- Печатайте, информация достоверная. Источник - Ельцин.

Мою статью опубликовали - на свой страх и риск. Спустя несколько дней после провала путча о роли Лукьянова писали уже все газеты. Его предательство подтвердил позже и сам Горбачев.

Меня же редактор уговорил бросить бизнес и вернуться в газету в Копенгагене.

Старовойтова рассказывала, как не раз предупреждала Горбачева о возможной попытке переворота. Закрытые встречи руководителей КГБ и военных участились ещё весной, что было признаком подготовки какой-то акции.

- Горбачев был не только плохим психологом, но и человеком, который намного больше опасался демократического движения, чем КГБ и армии. Августовский путч был хорошо отрепетирован и КГБ, и самим Горбачевым - в Прибалтике, особенно в Литве. Все там развивалось по той же модели, что и в августе 1991-го, - делилась со мной Старовойтова.

КВАРТАЛ КРАСНЫХ ФОНАРЕЙ

С тех пор мы подружились. Встречались в разных странах на конференциях, перезванивались. Последний раз я видел Старовойтову в январе 1998-го. Мы сидели у неё дома на "Белорусской", пили её любимый мартини, потом чай с испеченным к моему приходу яблочным пирогом. Она делилась планами на будущее, собиралась баллотироваться в президенты. Победить не надеялась, просто хотела показать людям, что в России есть хоть одна женщина, способная бросить вызов коммунистам. Рассказывала и о своей новой, поздней любви, пришедшей после пятидесяти, подтрунивая над своим возрастом.

С юмором вспоминала, как однажды вместе с супругой Ельцина Наиной Иосифовной, прогуливаясь по Амстердаму, забрела в квартал красных фонарей. Наина Иосифовна, увидев улыбающихся голых девиц в застекленных витринах, смутилась и воскликнула: "Ой, как мне жалко этих бедных девочек!", на что Старовойтова заметила: "А им, наверное, нас жалко".