Русский Париж - [42]
Но чем дольше медлить, тем меньше поддержки найдем мы, ибо республиканский дух с каждым днем завоевывает себе все больше и больше последователей во всех классах, брожение в войсках все сильнее, и, если не поспешить, положиться на них будет уже невозможно».
За несколько дней до бегства из Парижа короля Людовика XVI и королевы Марии-Антуанетты, публицист и идеолог Французской революции Жан-Поль Марат оповестил соотечественников об антинародном заговоре. Он каким-то образом узнал о готовящемся бегстве.
Может, поспособствовал «Честный доброволец»? Впрочем, в Париже и без него было достаточно осведомителей и тайных агентов.
Марат заявил о намерении монархистов похитить короля: «Его силой хотят вывезти в Нидерланды под предлогом, что дело Людовика XVI — дело всех королей, а вы слишком глупы, чтобы воспрепятствовать этому.
Парижане, безрассудные парижане, я устал вновь и вновь повторять вам: стерегите как следует короля и дофина, держите под замком австриячку (Марию-Антуанетту), ее невестку и всех членов семьи; потеря одного-единственного дня может оказаться роковой для всей нации».
Впоследствии один из братьев Голицыных, активно участвовавших в парижских революционных событиях, отозвался об этом предупреждении:
— Не услышали, не отозвались. Друг народа Марат остался в одиночестве. Толпа не пожелала слушать своего пророка…
Несколько раз королева Мария-Антуанетта вносила коррективы в план побега и отодвигала его дату. Организаторы этого рискованного предприятия хотели, чтобы королевская чета покинула дворец Тюильри и бежала к границе Французского государства. Там, по их замыслу, к Людовику XVI должны были присоединиться верные ему армейские части и контрреволюционно настроенные дворяне.
Но как обмануть национальных гвардейцев, охраняющих Тюильри, дворцовых слуг, ставших соглядатаями новой власти? Как незаметно миновать многочисленные заставы в Париже и в провинции? Ведь на любой из них смогут опознать и арестовать венценосных беглецов.
Конечно же для этого необходимы фальшивые документы. Помощь оказало русское посольство. Не случайно один из вождей Французской революции после бегства короля и королевы заявил: «Там русский руку приложил…».
Едва ли не на следующий день после исчезновения Людовика XVI и Марии-Антуанетты из Тюильри в Национальное собрание поступило донесение, что Иван Симолин и его подчиненные предоставили королевской чете необходимые для побега документы. Так Мария-Антуанетта превратилась в подданную Российской империи баронессу Анну-Христиану Корф, а Людовик XVI — в гувернера ее детей.
Помпезность, привычка к роскоши, болезненное самолюбие и гордыня сыграли роковую роль в судьбе короля и королевы Франции.
Писатель и знаток европейской истории XVIII века Стефан Цвейг в своей книге объяснил причины неудачи их тайного бегства: «Два простых, легких, не бросающихся в глаза своей пышностью экипажа, в одном — король с сыном, в другом — королева с дочерью, да, пожалуй, еще с мадам Елизаветой, и никто не обратил внимания на такие обыденные, заурядные кабриолеты с двумя-тремя седоками в них. Не привлекая ничьего внимания, королевская семья достигла бы границы: ведь бегство брата короля, графа Прованского, совершенное им в ту же ночь, именно потому и удалось, что не было обставлено с помпой.
Но даже находясь на волосок от смерти, семья не желает нарушать священные обычаи, даже опаснейшее путешествие организовано по правилам бессмертного этикета…».
Стефан Цвейг перечислил ошибки организаторов бегства из Тюильри: «…принимается решение ехать в одной карете пяти особам, то есть всей семье — отцу, матери, сестре, обоим детям, а ведь на сотнях эстампов именно в таком составе и изображается королевская семья, и вся Франция, до последней деревушки, прекрасно знает этот семейный портрет…».
Конечно, непростительной оплошностью стало и большое число приближенных и слуг, сопровождавших короля и королеву, и огромный багаж беглецов.
В то тревожное время роскошная, новенькая карета на дорогах Франции привлекала всеобщее внимание.
Недальновидные организаторы побега посчитали необходимым обеспечить королевскую семью достойным комфортом во время пути из Парижа к восточной границе Франции. Для этого карета была напичкана серебряным сервизом, всевозможными предметами туалета, съестными припасами и более сотни бутылками отборного вина.
Как отмечал Стефан Цвейг: «Карета изнутри обивается светлой камчатной тканью, и, пожалуй, остается лишь удивляться тому, что на дверцах кареты позабыли изобразить герб с лилиями.
Чтобы вывезти такое громоздкое сооружение с мало-мальски терпимой скоростью, в роскошную карету необходимо впрягать 8 или даже 12 лошадей. И если легкую почтовую коляску о двух лошадях можно перепрячь за пять минут, здесь на смену лошадей требуется не менее получаса, четыре-пять часов задержки в пути на весь маршрут, а ведь даже четверть часа промедления может стоить жизни.
Чтобы возместить моральный ущерб, наносимый дворянам, сопровождающим королевскую семью, — ведь им придется сутки быть в одежде слуг, — их наряжают в новехонькие, с иголочки, ливреи, сверкающие позументами и пуговицами, а потому очень броские и резко контрастирующие с продуманной, нарочито скромной, одеждой короля и королевы».
