Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает - [134]

На выборах на Съезд народных депутатов СССР от голосования оказалась реально отсеченной вся Россия — все русское ядро, вся русская провинция. Это была циничная и невиданная по масштабам обмана операция по отстранению всего русского народа от управления собственным государством. Все преимущества были отданы «союзным» общественным организациям, то есть «малому народу». А по мандатам с мест проходили горлопаны, способные «переорать» оппонентов, а в этой великой способности «малому народу» никогда нельзя было отказать.

И вот из такого общественного мусора 25 мая 1989 года открылся съезд народных депутатов СССР. Ну, был он прямо как Государственная Дума времен заката царской Империи. На нем больше болтали, чем что-то решали. Показывали себя по «телику» по целым дням напролет на публику, а не думали о судьбе страны.

А 2 июля 1990 года открылся XXVIII съезд партии, на котором Ельцин потребовал «изменить название КПСС и звать не в заоблачные коммунистические дали, а каждодневно защищать делом интересы каждого человека», и… вышел из партии. Ельцин начал свою игру. На этом же съезде разошлись навсегда в противоположные стороны Горбачев и Лигачев. Горбачев остался генсеком, но практически бросил КПСС.

На съезде народных депутатов СССР, став Президентом, Горбачев и страну бросил на произвол судьбы. На Президентском Совете, — как рассказывали, — он услышал, что: «народ устал от экспериментов, шатаний и болтовни. Слово “перестройка” у большинства вызывает аллергию, ибо стало издевательством над здравым смыслом».

Горбачей багровел. Не дав высказаться всем, президент прервал заседание и больше не спешил его собирать.

— Какую чушь они несли, — нервно ходя по кабинету, кипел Горбачев. — и это люди, которым я доверял, вытащил их, черт знает откуда. От Валентина Распутина я, правда, другого и не ожидал. Но остальные?!

Даже своему помощнику по международным вопросам Анатолию Сергеевичу Черняеву растерянный Меченый Миша перестал доверять важные документы: — у него в семье пятый пункт не в порядке. Секретная информация может далеко «убежать».

Горбачев, наконец-то, понял, что «Иудейская партия внутри КПСС» его обвела вокруг пальца и сдает Западу. Да не его одного, а вместе с ним всю Россию. У Горбачева состоялась беседа с А.Н. Яковлевым, в ходе которой Миша «хитро» предложил Александру Николаевичу «забрать из партии леводемократическое крыло и включить его в Движение за демократические реформы, которое трансформировать в новую самостоятельную партию». Но Яковлев уже не хотел «крыла», он хотел всю партию.

Миша с Раечкой теперь усиленно заколачивали деньгу на черный день. Откладывали миллионы за Мишины и ее книги, широко изданные на Западе, выстраивали «Горбачев-фонд». Готовились к капитализму.

3. Мы снова поднимаем черно-злато-белые стяги Союза Русского Народа

А мы уже больше не верили ни Мише, ни даже его более умной советчице Раечке, мы решили отделяться и искать другого лидера для страны. Грешен, но признаюсь, мы тогда очень глядели на напористого Ельцина. Но что мы знали про него? Практически лишь то, что его притащил в Москву “наш ” Лигачев». Да, и опять виноват Лигачев. Но наш «тюфяк» «Егорушка» гнилое нутро амбициозного и, в сущности, идеологически совершенно беспринципного конъюнктурщика не рассмотрел. А мы-то своему Егорушке — ах, такому русскому! — «тюфяку» тогда все еще верили. И когда мы вслух публично заговорили о «разводе» с Горбачевым, мы, горько покаюсь, не сбрасывали со счетов Ельцина. Мы никогда не брали его себе на знамя, но мы и не считали тогда его «жидовствующим». Да я и сейчас убежден, что он тогда таким (еще?) не был.

Горбачев и его идеолог Яковлев неоднократно высказывались, что, мол, загнивание у нас произошло из-за однопартийной системы. Что ж! мы были согласны на разделение КПСС на две ее реально составлявшие и реально противодействовавшие силы — на «Иудейскую партию» во главе с передовыми либералами членами Политбюро Яковлевым и Шеварднадзе и на «Русскую партию» партию во главе с не продавшимися, хотя и не очень последовательными державниками, членами Политбюро Лигачевым, Рыжковым, Крючковым и Язовым. — Давайте разделим партийное золото (хоть то, что еще не разворовано!), разделим партийные здания, органы печати, другое партийное имущество. И будем соревноваться в открытой политической борьбе, за кого проголосует народ. Мы готовы предоставить, как базовую, уже имеющуюся широко разветвленную сеть «русских клубов» по всей стране.

Так говорили мы и были уверены, что офицерский состав ГБ и нашей армии почти поголовно вступит не в партию развала страны и предательства в Восточной Европе — Восточную Европу Э.А. Шеварднадзе своими руками сдал (продал?) Западу, — а в «Русскую партию» державников, государственников, твердых почвенников и патриотов. И мы начали делать шаги к этому акту.

В апреле 1989-го я отчаянно «просвещал» советские «компетентные» органы. В своей лекции «О фарисействе и садцукействе», — в битком набитом зале здания внешней разведки в Ясенево, под жгучими «проникающими» лучами телекамер (освещенность зашкаливала за выносимые человеком пределы! «допрашивающая техника»!), транслировавших актуальную лекцию на центральный аппарат, — я рубил почти прямым текстом прямо в глаза тяжелейшую правду-матку.