Русский Марс - [29]

Бог услышал мою молитву...

18

Мефодий выглядел не многим лучше Петина. Правда, ожогов на лице не было - но было множество мелких ссадин, два аккуратных пластыря на правой скуле и густая россыпь черных точек над и под правым глазом. Наверное, он успел зажмуриться, прежде чем что-то там произошло...

Завтрак нам подали в светлицу - и сюда же принесли мою цивильную одежду, а едва задрапировали разбитое окно и подмели осколки, я погнал всех вон. И Дашку тоже, но Мефодий её задержал - ухватил, привстав из кресла, за сарафан, притянул к себе и усадил на правый подлокотник. Поющую устрицу он ещё раньше пристроил слева от себя, на полу, и то и дело притрагивался к ней и поглаживал, словно боялся, что она убежит.

Вот и сейчас, пока людишки, толкаясь в дверях, покидали светлицу, он левой рукой поглаживал сверток, а правой похлопывал по Дашкиному бедру.

- Я думал, ты что-то хочешь мне рассказать, - сказал я, когда мы остались втроем, и покосился на Дашку. На похлопываемое бедро.

- А ты не ревнуй, - хохотнул Мефодий. - Я же вот не ревную! - Мягким тычком пониже спины он столкнул Дашку с подлокотника и велел: - А ну-ка, Дарья, закрой поплотнее дверь да помоги светлому князю одеться.

- И ты туда же, - вздохнул я.

Мефодий снова хохотнул и потянулся к братине с медом.

Пока Дашка запирала дверь, я натянул плавки и брюки, с облегчением избавился от дурацкого кафтана, стянул через голову ночную сорочку и стал одеваться дальше. Одежда была моя, но не та, в которой я приехал с Пустоши, а та, что оставалась в номере "Вояжёра". Рубашку кто-то постирал и погладил. Фрак тоже был отутюжен и приятно похрустывал, а лацканы сами собой улеглись модными волнами. Вот только карманы фрака были пусты, потому что и земной паспорт, и кредитная карточка (бесполезная, но всё равно жалко), и справка о доле в Казне остались в карманах старого. А прочие документы - в папке на переднём сиденьи "ханьяна"... Чёрт с ними, никуда не денутся!

Зато теперь, когда на мне опять были штаны, все происходящее перестало казаться причудливым сном. И требовало объяснений.

Я застегнул ботинки, выпрямился и посмотрел на Мефодия. Мефодий не спешил объяснять - он насыщался. Неторопливо, но основательно. И, подбирая все, что подкладывала ему Дашка, то и дело дотрагивался левой рукой до устрицы.

Дашка сидела справа от него, не на подлокотнике, а тоже в кресле. Кокошник она сняла, волосы распустила, румяна стерла. Бус и браслетов на ней тоже не было, а ярко-синий сарафан и белоснежная хрустящая сорочка отнюдь не выглядели архаично и очень даже гармонировали с моим парадным фраком. С мятым-перемятым комбинезоном Государя-Самодержца они нисколько не гармонировали.

Я удовлетворенно улыбнулся и сел напротив Мефодия. Он, перегнувшись через стол, наполнил мою чару, потом Дашкину, откинулся и поднял свою. Дашка поставила передо мной паштет и стала придвигать что-то ещё.

- Прочел? - спросил Мефодий, когда мы выпили, и кивнул на столик возле окна, где лежала книга.

- Не успел.

- Молодец! - прокомментировал он. - Чем меньше знаешь, тем спокойнее живешь.

- Это юмор? - осведомился я.

- Это мудрость, - ответил он, жуя и потому невнятно.

- Глупости там одни, - подала голос Дашка.

- Не скажите, барышня, - невнятно проговорил Мефодий и глотнул. Кое-что изложено с удивительной точностью. Правда, тали он почему-то называет стропами, вместо "взять рифы" пишет "подвернуть край", гондола и корпус для него одно и то же, и так далее. Но если отвлечься от терминологии, можно подумать, будто он своими глазами наблюдал разворот "Лены".

- Почему бы и нет? - спросил я. - Он мог видеть отчет экспедиции, там этот разворот зафиксирован. Я, например, видел.

- Ты! - возразил Мефодий. - А он не мог. Ты посмотрел дату написания?

- Неужели до?

- За полгода до. Не до разворота, разумеется, а до возвращения "Луары".

- А ещё? - спросил я, помолчав.

Мефодий рассеянно посмотрел на меня и снова стал поглаживать свою устрицу. Он словно раздумывал, продолжать ли.

Дашка сидела, подперев кулачком подбородок и взглядом поощряла моё любопытство. Сама она почему-то не хотела поторапливать и понукать Мефодия.

- Что ещё он видел? - повторил я.

- Знал, - поправил Мефодий. - Это не одно и то же...

- Пусть так. Что ещё он знал, хотя и не видел? Битву на Альте и бегство Святополка на восток?

Мефодий громко хмыкнул, оставил в покое устрицу, привстал и опять наполнил наши чары.

- Легче перечислить то, чего он не знал, - заявил он, садясь. - Он ничего не знал про дядю Бена - или почти ничего, и это очень странно. Он ничего не знал про меня. Но это уже не так странно, потому что я родился после разворота. Который, кстати, никаким разворотом не был, а только выглядел - этого он тоже не знал. И ещё ему пришлось выдумывать скальных червей, чтобы заштопать дыры и убрать противоречия, но ему было невдомек, что он выдумывает. Он полагал, что знает. Вот, вроде бы, и все... Впрочем, ты всё равно ещё не читал.

- Ты мог бы дать мне эту книгу и раньше, - проворчал я.

- Я надеялся, что ты сумеешь улететь отсюда, - возразил Мефодий. - Я недооценил глупость нашей администрации. Теперь тебе придется узнать все и принять решение... Мужайся, потомок! - Он поднял чару и улыбнулся мне.