Русский Лондон - [9]

Город являлся важным морским портом (в год приезда Петра Лондонский порт посетило 13 444 корабля), а Темза, самая главная и оживленная магистраль города, была покрыта десятками больших и малых судов, на ее берегах к востоку от города находились многочисленные верфи и доки. Единственный мост через Темзу кишел толпами прохожих, улицы оглашались криками сотен торговцев: «А вот голландские носки, четыре пары за шиллинг!», «Горячие печеные груши и яблоки!» Быт лондонцев разительно отличался от того, к какому привык Петр в России: уличное освещение, сотни магазинов, конечно, привлекли его внимание. Город предлагал много возможностей для ищущих отдыха и развлечений: работали театры, пользовавшиеся неизменным вниманием лондонцев, на улицах чрезвычайно много новомодных кофейных домов, превратившихся в общественные клубы, где можно было не только выпить кофе или шоколад, но и почитать газеты и послушать завсегдатаев. Многих лондонцев и приезжих привлекали сады Воксхолла на правом берегу Темзы, где можно было посетить представления фокусников, актеров, жонглеров; отдохнуть; закусить в тавернах и ресторанах.

По прибытии Петр вышел на берег Темзы поблизости от современного моста Хангерфорд (Hungerford) и расположился со свитой в одном доме из числа трех, заранее нанятых для него на Норфолк-стрит[23]. По просьбе царя дом был выбран небольшой, совсем не роскошный, но с обязательным выходом на реку. Ныне он, как и вся улица, сломан, улицы Норфолк не существует – она шла к югу от Стренда к реке и помещалась между современными Саррей-стрит и Эрандел-стрит (Surrey and Arundel Streets). Здесь все теперь застроено заново (как пишет английский историк, все «безобразно перестроили»[24]).

Сразу же после приезда Петр и его спутники сели за обед, в это время появился королевский посланник с приветствием от короля. Сам король Вильгельм III посетил Петра через два дня. Чтобы не привлекать внимания (возможно, по просьбе Петра), он приехал в скромном экипаже, сопровождаемый только несколькими спутниками. Петр не был одет для приема и встретил короля в рубашке с короткими рукавами. Как сообщал об этом венский посол, «король перед тем, как отправиться в парламент, совершенно инкогнито сделал визит царю в карете графа Ромни и в сопровождении только этого графа, Альбермарля и одного гвардейского капитана и застал его неодетым, в одном только жилете. Датский принц Георг сделал также визит, причем это свидание происходило стоя. Царь еще не отдал ответных визитов. Его образ жизни совершенно необыкновенный. Он спит вместе с так называемым князем Александром (Имеретинским), с одним медиком и еще с тремя или четырьмя лицами в одной небольшой комнате…»

Король вошел в маленькую комнату, где Петр ночевал – окна в комнате не открывались со времени его приезда и воздух был настолько спертым, что король, невзирая на холод и на свою астму, попросил открыть окно. Визит продолжался только полчаса да был еще омрачен тем, что на короля прыгнула обезьяна, которую зачем-то привез Петр, и почти все время визита пришлось улаживать неприятный инцидент. На следующий день Петра посетил принц датский Георг, муж будущей королевы Англии Анны. Это были единственные официальные визиты в первое время: Петр старался соблюдать инкогнито. Только 23 января 1698 г. он нанес ответный визит королю Вильгельму III. Тогда король жил не у реки в старинном дворце Уайтхолл*, с XVI в. служившем королевской резиденцией начиная с Генриха VIII. Так как речной воздух действовал на его астму, он выбрал сравнительно далеко расположенный Кенсингтонский дворец*, который еще и сейчас является помещением для членов королевской фамилии. Петр I приехал сюда, сопровождаемый только двумя спутниками и адмиралом Митчеллом, и, боясь, что его узнают, поспешно прошел через заднюю дверь.

Петр вообще избегал парадных приемов, людных мест, непроизводительной траты времени и все время старался быть как можно менее заметным. Так, во время визита в парламент, он настоял на том, чтобы его никто не видел, и поэтому он поместился в небольшой комнатке с окошком под самой крышей, из которого был виден зал заседаний, что дало повод одному из лондонских остряков сказать, что он видел одновременно двух царей – одного на земле (т. е. в зале Парламента), другого на небе (под крышей).

В Кенсингтонском дворце Петра привлекли не картины и другие произведения искусства: все его внимание было поглощено устройством, стоявшим на королевском камине и показывающим направление ветра. В это посещение Петр согласился позировать одному из самых тогда известных европейских живописцев Готфриду Кнеллеру, создавшему прекрасный портрет царя, возможно, самый лучший и, как свидетельствовали современники, очень похожий на оригинал. Те англичане, которые не знали Петра, но видели его портрет на родине, тут же узнавали царя в Москве. Портрет находился в Виндзоре, потом во дворце Хэмптон-корт, а сейчас он вернулся в Кенсингтонский дворец, в то месте, где был написан более 300 лет тому назад.

Зима 1698 г. была весьма суровой, и Темза покрылась льдом. Поэтому Петр не плавал по реке и не посещал доков, а оставался в Лондоне. Надо думать, что сопровождающие показывали Петру то, что обычно видят туристы в Лондоне. Известно, что он осматривал Монумент:* об этом посещении было записано в журнале путешествия под 4 апреля 1698 г.: «Были в городе и на столбе, с которого весь Лондон знать». Автор «Деяний Петра Великого» Иван Голиков рассказывает более подробно: «…восходил еще на тот высокий столп, который построен в память бывшаго в Лондоне великаго пожара, который приписывали Римским Католикам, с котораго видал весь город; он рассматривал его в зрительную трубу, и у предводивших его расспрашивал о всем с великою подробностию».