Русский Лондон - [3]

Корабли отправились для «открытия стран, земель, островов, государств и владений, неведомых и даже доселе морским путем не посещаемых». Три корабля под руководством сэра Хью Уиллоби и старшего кормчего Ричарда Ченслора вышли 11 мая 1553 г. в опасное плавание, которое закончилось гибелью двух судов – они были затерты льдами. Руководитель экспедиции и многие его спутники погибли. Только один корабль – «Эдуард – Благое Начинание» под командованием Ричарда Ченслора благополучно достиг берега, но, правда, не того, о котором мечтали вкладчики компании, отправившие экспедицию: он попал вместо Индии в Московию.

На берегу Северной Двины русские гостеприимно встретили английских моряков, и Ричард Ченслор со своими спутниками отправляется в столицу русского государства – Москву, ко двору царя Ивана Грозного, куда и прибывает зимой 1554 г.

Тогда Россия была лишена возможности общения с Западной Европой из-за враждебного отношения пограничных соседей – ливонских феодалов, правителей Великого княжества Литовского и Швеции, а также Польши.

Польский король Сигизмунд предупреждал королеву Англии Елизавету о том, что правитель Московии «снабжается оружием, до тех пор в этой варварской стране невиданным; всего же важнее, как мы полагаем, – снабжается самыми художниками, так что если впредь и ничего не будут привозить ему, так художники, которые при таком развитии морских сообщений легко ему подсылаются, в самой той варварской стороне наделают ему всего, что нужно для войны и что доселе было ему неизвестно»[6].

Конечно, неожиданное появление английских купцов царю было на руку. Он отчаянно нуждался в новом, свободном пути, по которому мог производиться обмен товарами. Иван Грозный милостиво принял заморских купцов и послал с ними грамоту английскому королю Эдуарду VI, в которой сообщал: «А повелели мы, чтобы присылаемые тобою суда и корабли приходили когда и как часто могут с благонадежностью, что им не будет учинено зла». С тех пор установились более или менее регулярные отношения между двумя странами.

Через три года, в июле 1556 г., царь нарядил и своего посланца к английскому двору, Осипа Непею[7]. Посольство отправилось на четырех кораблях, и в том числе на корабле Ричарда Ченслора, на котором и находился сам Непея. Он совершил долгий переход к Британским островам, но уже недалеко от их берегов налетела буря и разметала корабли. На них находилось еще более десяти русских: везли воск, сало, тюлений жир, меха и прочего на двадцать тысяч фунтов стерлингов, да имущество посла на шесть тысяч. Дойти до берегов Британских островов суждено было только одному кораблю, где находился посол. Корабль после четырехмесячного плавания вошел в бухту на шотландском берегу, для того чтобы разбиться там о скалы. Ченслор, заботясь о спасении посла, погиб сам вместе с сыном; утонули и семь русских из сопровождавших Непею, но царский посол чудом спасся и высадился в Шотландии, где был ограблен; и, как записал летописец, «оттоле его отпустили в Аглиньскую землю».

В феврале 1557 г. Непея отправился из Эдинбурга в Лондон, там он был встречен лорд-мэром и представителями Московской купеческой компании, которые проводили его до дома купца Джона Диммока на улице Фенчерч-стрит (Fenchurch Street)*, где он и остановился. Эта небольшая улица, где жил первый московский посол – как тогда, так и теперь, находится в лондонском Сити.

Отсюда, с Фенчерч-стрит, посол Ивана Грозного отправился на прием к королю Филиппу и королеве Марии, которые приняли его во дворце в Ричмонде очень гостеприимно – «с великою любовию и почестию». Его приглашали на праздники, в его честь Русская компания устроила роскошный прием («notable supper, garnished with musicke, enterludes and bankets» «замечательный ужин, с музыкой, интерлюдиями и угощениями») в залах гильдии суконщиков на Трогмортон-стрит (Throgmorton street)*. Русская компания объявила, что она принимает все издержки по проживанию посла, и подобного, как было отмечено современником, «не бывало в прежние времена, ни в истории».

Осипу возместили, что было возможно, да еще щедро одарили («дачку учинили великую»), а далекому московскому царю послали необыкновенный подарок – льва и львицу «да щеня их живы», которых пришлось везти в Москву, где их устроили на Красной площади во рву (вот где был первый московский зоопарк!). Кроме всего прочего, Непея привез в Москву также и другие подарки, «удобная царскому их достоиньству», но что самое основное, царь Иван IV получил столь желанных западных специалистов: «маистров многих, дохтуров, гораздых различных деланием, и искатели злату и серебру». Король Филипп и королева Мария написали в грамоте, привезенной Непеей в Москву, что «благое основание взаимной дружбы, столь хорошо изъясненное и утвержденное, произведет обильные плоды братской любви и искренней дружбы между Нами и наследниками Нашими, и вечную торговлю между подданными Нашими. И Мы истинно уповаем: как Всемогущему Богу угодно было, по особенной милости и благости своей, в сие Наше время открыть сей путь морем, прежде неизвестный».

Они, заботясь о расширении торговых операций, предоставили русским купцам на случай их приезда (которого, заметим, так и не дождались) освобождение от пошлин, особенное покровительство, назначили, как было написано в грамоте (адресованной по ошибке «принцу Василию», а не Ивану IV), «приличные домы в Нашем городе Лондоне для складки в оных их произведений и товаров, а также в других городах, где окажется для них удобнее»