Русский Лондон - [36]
Из Англии Благосветлов переехал в Париж, где посещал лекции в Сорбонне. На парижский период его жизни пришлось начало сотрудничества Благосветлова в журнале «Русское слово», который вскоре, благодаря усилиям Григория Евлампиевича, по популярности стал подобен «Современнику». В идейном плане исповедовавший формулу «свободный человек в свободном обществе», Благосветлов, по словам Н.В. Шелгунова, был «чистым продуктом» своей эпохи.
Писатель Николай Васильевич Шелгунов тесно сотрудничал с «Русским словом». Он дружил с Н.Г. Чернышевским и М.Л. Михайловым, а с последним, примерно в одно время с Благосветловым, навестил А.И. Герцена в Лондоне. Николай Васильевич был яростным поборником идеи освобождения русского крестьянства, входил в «Русский центральный комитет», находившийся в Петербурге. Публицистическую деятельность Шелгунов начал в журнале «Современник», где появилась его статья о положении рабочего класса Англии и Франции.
Он был знаком с Герценом со времен московского философского кружка, члены которого собирались в доме Боткиных в 50-х годах XIX века. Сергей Петрович Боткин родился в Москве в купеческой семье в 1832 году. В юности он познакомился с взглядами Н.В. Станкевича, А.И. Герцена, В.Г. Белинского.
В 1855 году Боткин окончил медицинский факультет Московского университета. С отрядом прославленного русского хирурга Н.И. Пирогова принимал участие в Крымской кампании, исполняя обязанности ординатора Симферопольского военного госпиталя. После Крымской войны Сергей Петрович находился в заграничной командировке. В 1860 году он вернулся на родину, защитил в Петербурге в Медикохирургической академии докторскую диссертацию.
Бывая в Лондоне, Боткин неоднократно посещал Герцена. Тучкова-Огарева писала: «…приезжал Сергей Петрович Боткин с его первой женой…
Сергей Петрович желал видеть Герцена по преданию московского кружка, и хотя был в то время весьма застенчив, однако был и тогда очень симпатичен. Он много рассказывал Герцену о Пирогове, о Крымской войне, о баснословных злоупотреблениях, о краже, простиравшейся до корпии, которую продавали тайно французам и англичанам. Сергей Петрович произвел на Герцена славное впечатление».
Герцен высоко ценил Боткина и радовался его достижениям на медицинском поприще. Тучкова-Огарева вспоминала: «Александр Иванович следил с гордостью и любовью за его успехами и не ошибся в своих ожиданиях. Несмотря на то, что Герцен и Боткин подолгу не видались, отношения их не охладились. Сопровождая больную императрицу, Боткин давал знать Герцену о своем прибытии на Запад, даже сообщал ему, как распределено его пребывание за границей». Последний раз они виделись в Париже в конце 1869 года перед началом болезни старшей дочери Герцена.
Н.А. Тучковой-Огаревой запомнился один любопытный рассказ Сергея Петровича о положении дел в России того времени: «Боткин жаловался, что, несмотря на свое твердое, упроченное положение, ему ужасно трудно доставлять места или определять молодых русских медиков, хотя бы они были вполне достойны, потому что везде, как муравьи, проникают немцы, поддерживают друг друга и вытесняют русских. Ненавидя Россию, они питаются ею, как пиявки человеческою кровью…»
В лондонском доме Герцена в Park-house побывали и братья-революционеры Серно-Соловьевичи. Младший из братьев Александр Александрович очень понравился Герцену и всем его домочадцам. Александр Серно-Соловьевич родился в 1838 году в семье чиновника. После окончания Александровского лицея он активно занялся революционной деятельностью ив 1861 году вошел в состав руководства радикально настроенной организации «Земля и воля».
Год спустя его приговорили к вечному изгнанию по «процессу 32-х», и он вынужден был уехать за границу. По своим идейным убеждениям Александр Александрович придерживался взглядов левого крыла русской революционной эмиграции. Он был инициатором и непосредственным участником издания первого собрания сочинений Николая Чернышевского. В 1867 году Александр стал членом Женевской секции Первого Интернационала. Но спустя два года, в возрасте тридцати одного года, он, неизлечимо больной, покончил жизнь самоубийством.
Тучкова-Огарева писала об Александре Серно-Соловьевиче: «Он очень понравился Герцену: видно было, что, несмотря на свою молодость, он уже много читал и думал; он был умен и интересовался всеми серьезными вопросами того времени». Наталия Алексеевна отмечала, что во время визита в Лондон Александр Александрович еще не был болен, и с горечью констатировала последующую печальную участь этого незаурядного человека: «Больно вспоминать, как такой умный, развитой человек погиб вдали от родины из самолюбия, зависти и тоски, не принеся никакой пользы своему отечеству; но я не столько должна говорить о нем, чтобы уяснить себе его личность, сколько потому, что в отношении к нему проявились так резко в Герцене присущие ему чувства великодушия, доброты и жалости, доходившие до невероятной степени».
В феврале 1860 года Герцен принимал брата Александра Серно-Соловьевича Николая Александровича, революционера со стажем и хорошего конспиратора. В Лондоне Николай провел две недели и, как сам он утверждал, в Россию «вернулся освеженным, бодрым, полным энергии более чем когда-либо». А спустя два года его, Чернышевского и еще нескольких революционеров арестовали, обвинив в том числе и в связях с Герценом и Огаревым.
