Русский коммунизм. Теория, практика, задачи. - [3]
Как ни странно, мало кто из нас знакомился с исключительно важным историческим документом пореформенной России — «Трудами податной комиссии». Но подробные выписки из нее сделал К. Маркс в своей работе «Заметки о реформе 1861 г.» [1]. Оттуда и возьмем некоторые данные.
Бывшие государственные крестьяне вносили налоги и подати в размере 92,75% своего чистого дохода от хозяйствования на земле, так что в их распоряжении оставалось 7,25% дохода. Например, в Новгородской губернии платежи по отношению к доходу с десятины составляли для бывших государственных крестьян ровно 100%.
Бывшие помещичьи крестьяне платили из своего дохода с сельского хозяйства в среднем 198,25% (в Новгородской губернии 180%). Таким образом, они отдавали правительству не только весь свой доход с земли, но почти столько же из заработков за другие работы. При малых наделах крестьяне, выкупившие свои наделы, платили 275% дохода, полученного с земли!
Выкупные платежи крестьян за свою же общинную землю были тяжелейшей нагрузкой. В 1902 г. они составили 90 млн. рублей — более трети тех денег, что крестьянство получало от экспорта хлеба. Освобождение от выкупных платежей — одно из главных завоеваний крестьянства в революции 1905-1907 гг. Уже в 1906 г. выкупные платежи снизили до 35 млн., а в 1907 г. — до 0,5 млн. рублей. Фактически они были отменены. Но и остальные налоги и подати были очень велики. Эта тема поднимается в очень большой части петиций и наказов крестьян.
Россия в конце XIX и начале XX века была страной периферийного капитализма. А внутри нее крестьянство было как бы «внутренней колонией» — периферийной сферой собственных капиталистических укладов. Его необходимо было удержать в натуральном хозяйстве, чтобы оно, «самообеспечиваясь» при очень низком уровне потребления, добывало зерно и деньги, на которые можно было бы финансировать, например, строительство необходимых для капитализма железных дорог. Крестьяне были для капитализма той «природой», силы которой ничего не стоят для капиталиста.
Составление петиций, наказов и приговоров стало в 1905-1907 гг. особой формой политической борьбы крестьянства. Поскольку установки крестьянского общинного коммунизма были выражены в совокупности этих наказов и приговоров и на них же во многом основывалась доктрина и эсеров, и большевиков в русской революции, надо коротко сказать об этом явлении.
Известно, что в российских законах отсутствовало петиционное право — подача всяческих прошений и проектов «об общей пользе» была запрещена. Особенно этот запрет был оговорен при учреждении Государственной думы. В параграфе 61 положения о Госдуме было сказано: «В Государственную думу воспрещается являться депутациям, а также представлять словесные и письменные заявления и просьбы» [2, т. 1, с. 36].
Таким образом, составляя наказы и приговоры, крестьяне прекрасно понимали, что коллективно совершают противоправные действия, и эти действия были уже активной формой борьбы. Размах ее был велик. В I Государственную думу поступило свыше 4000 пакетов и телеграмм. Только в Трудовую группу депутатов Госдумы было подано более 400 приговоров и наказов из 50 губерний с общим числом подписей крестьян-домохозяев 44 826. В Российском государственном историческом архиве в делах Совета Министров и I Государственной думы хранится свыше 1 тыс. коллективных заявлений сельских и волостных сходов.
Поскольку наказ или приговор должны были подписывать все участники сельского схода, и это считалось уголовным преступлением, не могло быть и речи о том, чтобы отнестись к составлению текста легковесно, тем более допустить, чтобы в него внесли свои требования и формулировки какие-то посторонние люди. Известен, например, такой случай. Крестьяне двух деревень Клинского уезда составили на сходе приговор и отдали поправить его врачу местной фабрики. Но, боясь, что он, как человек «рабочей партии», может приписать что-то лишнее, дали после него проверить текст попу-черносотенцу. Затем снова попросили врача посмотреть, «не наплел ли он чего-либо» [2, т. 1, с. 96].
Власти непрерывно направляли на места циркуляры с требованием пресекать обсуждение на сельских сходах политических вопросов и составление петиций, наказывали полицейских и стражников, которые не смогли предотвратить этих действий (даже если составлялись и отправлялись приветственные телеграммы). Документы захватывались на месте или изымались на почте. Так, приговор, составленный сходом Муравьевской вол. Мышкинского уезда Ярославской губ. 18 июня 1906 г., «полиция ловила для уничтожения, почему и решено послать его немедленно с нарочным, который то пешком, то на лошадях, то водою окольными путями попал на железную дорогу».
В какой обстановке происходило обсуждение документов, видно из множества сообщений. Так, газета «Право» писала о сходе крестьян близ ст. Крюково Московской губ.: «Крестьяне собрались на небольшой поляне и стали обсуждать проект наказа депутату от Москов. губ. Через несколько минут после того, как собрание было открыто, на крестьян налетели стражники — осетины и черкесы — силою разогнали собравшихся» [2, т. 1, с. 40].
