Русский клуб. Почему не победят евреи - [32]

Заканчивая наш сюжет, вспомним его начало. Кто не так давно воспевал «пламенных революционеров», предтеч и творцов «Октября»?

Ясно кто: Базиль Аксенов

И Гладилин, крепкий хват,

И Войнович, без препонов,

И, естественно, Булат.

Наступили иные времена, соратников Ленина и Сталина теперь модно ругать, исполнители кто же? «Ясно кто: Базиль Аксенов…» и т. д. А вдруг победит на очередных выборах Нина Андреева? Значит, опять воскреснет «пламенная» книжная серия. А певцы кто?

Ясно кто.

Из года в год многие литературно-политические издания, радио и телевидение твердят о «шестидесятниках» – они, дескать, и подготовили «перестройку» в нашей стране. Основной набор имен тут привычен: эмигранты Аксенов, Войнович, Гладилин, Синявский, а из тех, что не уехали, – Евтушенко, Окуджава, Рождественский и другие в том же ряду.

В эту же команду самозванно записали себя и профессиональные политиканы: партийный журналист и плодовитый автор «Ленинианы» Е. Яковлев, питомец Академии общественных наук при ЦК КПСС В. Оскоцкий и многие подобные.

Они, значит, издавна готовили преобразование России… Странно готовили. Евтушенко воспевал стройки коммунизма и Фиделя, Вознесенский – ленинскую спецшколу в Лонжюмо, Аксенов, Гладилин и Окуджава пекли в партийном издательстве толстые книги о «пламенных революционерах», ну а Рождественский вообще был как бы придворным стихослагателем. А ведь как жили-поживали! Постоянно в загранках с казенной подорожной, и даровыми дачами их не обижали, и квартирами. Не жизнь – малина. Какие же тут требовались «преобразования»?

И вниманием высокого начальства были обласканы. Как-то появилось авторитетное свидетельство – воспоминания верного помощника Брежнева, известного Александрова-Агентова. Там он, между прочим, очень тепло пишет про Андропова – вот что пишет: «По моей просьбе он помог выходу на сцену прекрасной пьесы Шатрова «Так победим!..», вел «душеспасительные» личные беседы с Евтушенко и другими полудиссидентами в мире литературы» («Воскресенье», № 1, 1994).

Выражение «полудиссиденты» воистину великолепно: именно «полу», а во второй половине – партийные пропагандисты. Кстати, интересно было бы спросить у Евтушенко, о чем и о ком они «беседовали» с тогдашним шефом КГБ?..

Впрочем, хватит толковать об этих вечно благополучных товарищах-господах, тут все уже ясно. Поговорим о других, которые тоже трудились на литературно-общественном поприще в тех же 1960-х. Только трудились они иначе и совершенно в других условиях.

У нас есть на этот счет одно свидетельство, весьма своеобразное, но независимо от воли автора вполне объективное – известная статья А. Яковлева, опубликованная в «Литературной газете» в ноябре 1972 года под диким заголовком «Против антиисторизма» (ведь если латинское «анти» перевести на русский язык, то получится «Против противоисторизма»). В этом пространном сочинении Яковлев, громыхая всеми марксистскими ругательствами, составил целый проскрипционный список отечественных литераторов. Приглядимся же к подбору имен.

Михаил Лобанов – в прошлом рядовой солдат на Курской дуге, откуда его вскоре увезли с покалеченной рукой. Одним из первых он начал писать о русском патриотизме и его нравственно-исторических корнях. Разумеется, он не мог тогда открыто оспаривать марксистскую догму, но из его страстных произведений было отчетливо видно, откуда автор выводит истоки случившегося всероссийского погрома национальной культуры и народной нравственности.

Михаила Лобанова куда как не баловали. Никаких заграничных вояжей! И никаких казенных дач! Проживал он в ту пору в захудалой квартирке на окраине Москвы. А теперь уместно вспомнить, сколько раз каялись и клялись в преданности Евтушенко и К°, сколько раз торговались с властями, вышибая себе разного рода дополнительные блага? Михаил Лобанов никогда ничего не клянчил, а заставить его покаяться было совершенно невозможно. Так вот он работал, в таких условиях.

Через пень-колоду шла тогда жизнь у талантливого критика Олега Михайлова. А ведь это именно он, прикрываясь широкой спиной Твардовского (который, как положено литературным генералам, ничего тут не делал), именно он издал первое в России собрание сочинений Бунина. Никаких благодарностей он от писательских и всяких иных «инстанций» не получил, одни щипки и даже пинки. Тот же Михайлов в «Литературной энциклопедии» и других специальных изданиях пытался всеми правдами и неправдами рассказать согражданам о русских писателях-эмигрантах. Да, ему приходилось делать всякого рода оговорки, порой неприятные, но даже они не спасали его от тех же пинков и печатных поношений.

…Однажды беседовал я с молодым и очень способным русским литератором. Он стал шпынять старое («михайловское») издание Бунина: купюры… извинительные предисловия… двусмысленные комментарии… Я давно уже не раздражаюсь на подобные суждения, ибо не первый раз их слышу, но тут обозлился за Олега: если бы не его тогдашнее издание, то вы и ваши товарищи до сих пор, возможно, ничего бы и не ведали об Иване Бунине!..

И опять-таки: не Окуджава и не Вознесенский собирали разрозненные сведения о зарубежных русских классиках, они ездили за рубеж «просто так», своего удовольствия ради. Разница тут очевидна.