Русский исихазм. Духовность Нила Сорского - [3]
Для Нила, равно как для Лествичника и для всей Евагрианской традиции, устранение всех помыслов, в особенности, тревог и забот (будь то грешных или необходимых или даже оправданных и похвальных), является результатом определенной степени безразличия или отстраненности, которые возникают в сердце монаха по отношению ко всему тварному. По всей вероятности, сильное влияние на него оказала Вторая ступень Лествицы, трактующая об отстраненности.
Человек, который действительно любит Господа, который приложил большие усилия для поиска грядущего Царства, который обеспокоился своей греховностью, который полностью сознает вечные муки и суд, который живет в страхе перед смертью, не будет любить, интересоваться или беспокоится о деньгах, вещах, родителях, мирской славе, друзьях, братьях, или чем-то еще земном. Но, избавившись от всех связей с земными вещами и уничтожив в себе все заботы, ненавидя даже собственную плоть и отрезав себя от всего, он последует за Христом без беспокойства или колебания, всегда взирая горе и ожидая помощи оттуда…[27]
В письме к Гурию Нил отвечает на его третий вопрос: в чем состоит истинное отречение от мира? Мы видим здесь весьма продуманное резюме Второй ступени Лествицы, составлявшей для Нила предмет долгих размышлений. Письмо дышит глубоко личной убежденностью в необходимости полного отстранения сердца от всех мирских созданий и полного предания себя на служение Богу. Монах, который оставил мир, должен также оставить все свои прежние привычки, все связи со своими прежними привязанностями. Он должен теперь сосредоточиться только на своем нравственном совершенстве. Он не должен взирать на братьев, выслушивать об их действиях, их секретах, так как это
…опустошит душу от всего доброго и установит в сердце твоем внутренний суд над всеми оплошностями ближнего твоего. Это приведет к тому, что перестанешь оплакивать собственные свои прегрешения… Не вступай в приятные дружеские беседы, какие обычны между мирскими людьми, что занимают себя нелепыми вопросами и заботами, как то о разных монашеских обычаях, о стяжании богатств и владений… Не нужно вмешиваться в таковое, с тем даже чтобы наставить и исправить; предоставь сие Богу, чья власть простирается и на это.[28]
Ничто так не может отогнать эту постоянную озабоченность, особенно вещами законными, каковы здоровье и пропитание, кров, одежда, — как глубокая вера в Божественное Провидение. Нил дает краткое, но весьма отчетливое наставление об этом в связи со средствами одоления помысла или греха печали.
Без Его воли ничего не может случиться с нами … все на пользу посылает нам Бог и для спасения душ наших; пусть в настоящее время и не кажется нам [это] полезным, но после откроется, что полезно так, как Бог устрояет, а не как мы хотим… посылает Он нам это по милости Своей, дабы мы, будучи испытаны в том и претерпев, были Им увенчаны. Ведь без искушений никогда никто увенчан не был. Потому подобает за все это воссылать Господу благодарение, как Подателю благ и Спасителю нашему.[29]
Чистота духа или сердца требует, согласно Нилу, «не только не иметь имуществ, но и не желать их приобретать».[30]
Таким образом, для Нила, как и для всех исихастов — его предшественников, разум изгоняет помыслы, добрые или дурные, когда в нем не только исчезнет страсть к предметам этих помыслов, но он будет всецело поглощен большею страстью, будет занят любовью лишь к единому Богу.
3. Исихия
Этот термин, означающий буквально «безмятежность, бестревожность», Нил переводит обычно как безмолвие, сохраняя для него всю полноту смысла, которая в него вкладывалась его предшественниками. [31] Это — общий термин, указывающий не столько на внешние действия, сколько на внутреннее состояние души, которое достигается путем аскетических трудов, особенно же при помощи одиночества, тишины и изгнания из сердца и разума не только всех мыслей, способных возмутить душу в ходе непрерывной молитвы, но и всех устремлений к кому и чему бы то ни было, кроме лишь Самого Бога. Это необходимое условие для непрерывной молитвы и подлинного соединения с Богом. Это смерть для мира и плоти, «воскресение души прежде тела»,[32] через созерцательную молитву. Осэрр очень хорошо говорит: «исихазм существует лишь для молитвы и через молитву».[33] Наставления Нила согласуются с этим.
Если же не можешь молиться в безмолвии сердца, без помыслов, но видишь их умножающимися в уме твоем, не малодушествуй об этом, но все же продолжай молиться. Блаженный Григорий Синаит, достоверно зная, что невозможно нам страстным победить лукавые помыслы, сказал, что никто из новоначальных не удержит ум и не отгонит помыслов, если [Сам] Бог не удержит его и помыслы не прогонит. Ибо удерживать ум и отгонять помыслы — [дело] сильных. Но и они не сами по себе отгоняют их, а с Богом подвизаются в брани против них, как облеченные благодатью и всем оружием Его …[34]
Таким образом, для Нила, равно как и для Евагрия, Лествичника и других ранних исихастов,
