Русский Исход. Керчь. 1920 - [8]
После прорыва в Крым красные действовали нерешительно, полагая, что Русская армия прижата к морю и будет вынуждена контратаковать: большевики отвели прорвавшиеся части назад к Перекопским позициям и начали скапливать там силы вместо того, чтобы развивать успех. К тому же войска были сильно обескровлены и дезорганизованы после боёв за перешейки — для дальнейшего наступления требовалось подтянуть тылы и наладить снабжение[36].
Отход войск к точкам погрузки в целом проходил в полном порядке и уверенности, что командование всё предусмотрело: части отступали с оружием в руках, согласовывая действия посредством связи друг с другом и штабами. Не было всеобщей растерянности и паники, царившей при эвакуации из Новороссийска в начале 1920 года[37].
По приказанию генерала А. П. Кутепова от 11 ноября 1-й и 3-й пехотные полки Марковской бригады с двумя батареями под командованием подполковника Петра Яковлевича Сагайдачного (800 человек с 8 орудиями и тремя десятками пулемётов) должны были поддерживать порядок на станции Джанкой, обеспечивая нормальный ход отступления на Севастополь и Керчь. Утром 12 ноября по причине несвоевременного получения распоряжения о выступлении в Севастополь бригада вышла из Джанкоя на час с лишним позже. Вскоре вместе со встреченным в пути Гвардейским сапёрным батальоном в 150 штыков при двух орудиях марковцы были вынуждены вступить в неравный трёхчасовой бой с частями 2-й конной армии, который окончился в 18 часов уничтожением и пленением большей части отступающих бойцов. Это было последнее сражение Русской армии в Крыму[38].
Командующий Южным фронтом Михаил Васильевич Фрунзе потребовал по радио от Главнокомандующего Русской армией немедленного прекращения сопротивления и полной сдачи, обещая всем сложившим оружие амнистию и возможность беспрепрепятственного выезда за границу. Ознакомившись с этим требованием, Пётр Николаевич не дал ответа и приказал закрыть все радиостанции, за исключением одной, обслуживаемой офицерами[39].
Крайнее неодобрение непомерной уступчивостью выразил В. И. Ленин и потребовал беспощадно расправиться с противником в случае непринятия условий капитуляции.
13 ноября красное командование издало директиву, предписывающую занять Крым за неделю: Севастополь — не позднее 19 ноября, а Керчь — не позже 22 числа. Ставилась задача стремительно преследовать отступающих, чтобы ни в коем случае не допустить посадки на суда[40].
12 ноября контр-адмирал М. А. Кедров направил командующим войсковыми соединениями срочную телеграмму с просьбой в обязательном порядке выполнить дислокацию, дабы эвакуация не была сорвана, напоминая, что пароходы для погрузки армии ожидают в портах и распределены согласно директивам П. Н. Врангеля: Севастополь — первый и второй армейские корпуса, Ялта — конный корпус, Феодосия — кубанцы, Керчь — донцы и терско-астраханская бригада. В тот же день командующий флотом распорядился, что в случае попыток большевиков обстреливать русские суда корабельная артиллерия должна немедленно открывать ответный огонь по неприятельским батареям, если таковые находятся за пределами городов; в противном случае — действовать только по его личному приказу[41].
В тот же день в Керчи начальник 2-го отряда контр-адмирал М. А. Беренс собрал командиров судов и объявил о начале эвакуации, приказав подготовить в трёхдневный срок суда к длительному походу. Был распределён имеющийся и ожидаемый с приходом «Дыхтау» уголь. Для гарнизона города и населения предназначался транспорт Морского ведомства «Самара», для раненых и больных Военного ведомства — паровые шхуны «Астрея» и «Павел», Морского ведомства — транспорт «Веха», который наряду с большими миноносцами должен был принять и семьи морских офицеров. Остальные суда были предназначены под войска Донского корпуса. В дополнение к уже находившимся в Керчи пароходам из Феодосии 10 ноября пришёл «Екатеринодар», 12 числа — «Харакс» с углём, а 13-го из Севастополя — «Дыхтау»[42].
Когда во время погрузки выяснилось, что имеющихся транспортов недостаточно, а затем подошли ещё и кубанские части, не сумевшие погрузиться в Феодосии, людей пришлось в большом количестве сажать на все военные суда, а также временно — на баржи[43].
Начало эвакуации
12 ноября в Керчи началась погрузка раненых, больных, офицерских семей и гражданских учреждений. Вечером этого дня суда, стоявшие у Широкого мола, убрали сходни и несколько отодвинулись от пристаней для препятствия свободному сообщению с берегом. У транспортов выставили караул.
Ещё до наступления утра 13 ноября командующий флотом запросил, готова ли Керчь принять войска и закончена ли погрузка воды и провизии. Одновременно был получен приказ Главнокомандующего, чтобы все суда при входе в пролив Босфор подняли на фор-стеньгах флаг Франции в знак её покровительства над беженцами, Русской армией и флотом. Первоначально французы настаивали, чтобы входящие в Босфор суда спустили русские флаги, однако адмирал М. А. Кедров ответил, что это недопустимо, так как Андреевский флаг всё ещё признаётся всеми странами, кроме большевистской России, и у русских кораблей достаточно орудий и снарядов, чтобы силой разрешить непредвиденные инциденты.
