Русский хан - [6]

– Ты меня совсем не любишь? – вот и слезинки на щеках.

Пришлось срочно успокаивать – прижал, убаюкал. Люблю, мол, больше жизни и прочие глупости, что говорят в таких случаях. Слово «женюсь» из себя со скрипом выдавил. Слезы сразу высохли, обняла за шею и, глядя в глаза, сказала:

– Ты мой мужчина, я это поняла в тот день, когда ты спас меня от волков.

– А как же отец?

Она только беззаботно махнула рукой. Я обнял Марьям и поцеловал ее, фактически – в первый раз.

Как она потом призналась, для нее мой поцелуй был действительно первым в жизни. У них поцелуи вообще не приняты.

– Скоро праздник, соберутся все родичи, будет много гостей из соседних кочевий, и наверняка несколько молодых ханов приедут свататься. На празднике тебе нужно совершить какой-нибудь подвиг.

– Зачем?

Девушка посмотрела на меня как на сопливого пацаненка:

– Затем, чтобы все увидели – дочь Толгат-хана, принцесса Марьям, выходит замуж за достойного мужчину.

– Ну, подвиг – это всегда пожалуйста, а вот насчет согласия твоего отца сильно сомневаюсь.

В ответ красавица жарко меня поцеловала и предложила отведать всяких местных деликатесов. Попытался разбудить Сынка, дрыхнувшего рядом на кошме, – без толку.

* * *

Дня за два до праздника случайно подзаработал полкило золотых монет. На очередной вечеринке у хана я молча попивал винцо да поглядывал на раздухарившихся темников – айран, поди, в голову ударил. Один все нахваливал свою саблю, какая, мол, замечательная и рубит все подряд. Потом до меня докопался – достал в конец, басурманин.

– Спорим, Муса, что я своим ножом твою саблю пополам развалю.

Муса от хохота упал на пол, аж ногами дрыгает. Остальные не лучше – смеются, нехристи.

– Ты, – говорю, – не хихикай. Если не боишься, давай прямо сейчас спор решим.

«На слабо» их взять элементарно, ну чисто дети.

Вывалили все из юрты, включая Толгат-хана. Муса на кон поставил мешочек золота, я – своего «ижака».

– Доставай саблю и держи вверх лезвием, параллельно земле.

В сущности, я ничем не рисковал: сталь, из которой выкован мой нож, больно хороша. Дело не только в ней. Скорость – вот мой главный аргумент. Момента удара, естественно, никто не увидел.

Муса остолбенело смотрел на обрубок своей сабельки и не верил своим глазам. Остальные так заголосили – переполошили всех собак в округе.

Темник золото отдал без разговоров.

Все опять вернулись за стол в юрту, мой нож пошел по рукам. Зацокали языками от восхищения – ой-вай, ой-вай и т. д.

Тут же попытались мой нож купить, предлагая огромные деньги.

– Не продается. – решительно отказал я. – Дорог как память о Родине.

Отстали, слава богу. Но я заметил, что хан с шаманом переглянулись и покивали головами. Да фиг с ними, их заморочки.

На сабантуй народу навалило тьма. По всему кочевью поплыли вкусные запахи, считай у каждой юрты казаны на очагах. Ханского главного повара я научил делать шашлык – теперь одно из любимых блюд местной знати. Первый день праздника ознаменовался большим и продолжительным пиром в главной ханской юрте. Я смылся пораньше: Марьям ждала.

– Завтра будут скачки. Приз – отара овец в сто голов. Ты должен выиграть! – решительно заявила она.

– Помилуй, Марьяша, какой приз, я на коня ни разу в жизни не садился!

Пока с ней препирались, мелькнула мысль:

– Скажи, а на своем стальном коне я могу принять участие в скачках?

– Нашел на чем соревноваться! У многих очень хорошие скакуны, быстрые, как ветер.

Бедняжка не догадывалась, какую скорость может развить мотоцикл. В общем, разрешение Толгат-хана я получил, никаких правил не нарушал. Утром пораньше осмотрел трассу: длина в одну сторону с километр, и поверхность довольно ровная. Участников заезда набралось человек триста. К старту мотоцикл нукеры дотолкали. После сигнала вся толпа под улюлюканье зрителей рванула вперед.

Я не удержался и кое-кому пощекотал нервы. Завел «ижака» и медленно, на первой скорости, прополз первые пятьдесят метров. Потом, конечно, притопил газ. Как писали авторы «Золотого теленка», железный конь идет на смену крестьянской лошадке. Шансов у соперников не было – обошел всю ораву еще на первом отрезке дистанции.

Ну и что мне с этой отарой делать?

Вечером Марьяша шутливо колотила меня кулачками в грудь:

– Вся испереживалась за тебя.

Пришлось ротик поцелуем запечатывать. Отдышавшись, заявила:

– Завтра для тебя самое серьезное испытание – борьба.

– Не понял юмора. В чем подвох?

– Да потому что соберутся самые сильные и известные батыры.

– Ерунда, не бери в голову. Лучше обними меня, а я тебе расскажу сказку, ты ведь их любишь.

Так закончился второй день сабантуя.

На пятачке размером с хоккейную коробку боролись сразу несколько пар. Приз довольно весомый – двадцать золотых монет. Я решил вопрос о своем участии заранее: буду выступать сразу в финале. Хан был не против. После обеда осталось два претендента – амбалистые парни, сплошные мускулы. Супротив них я бледновато выглядел, мой рост метр семьдесят.

В последней схватке победил русоволосый башкир, сильный и быстрый борец. Глашатай объявил:

– С победителем будет бороться русский батыр Владимир.

Через полчаса, дав отдохнуть местному аборигену, возвестили о начале поединка.