Русский Голливуд. Выходцы из российского пространства и их потомки на «фабрике грез» - [31]

Между прочим, первоначально главную роль в фильме должен был играть мало еще известный Рональд Рейган, будущий президент США, но его заменили более знакомым зрителям Хемфри Богартом. Гадать, «что было бы, если бы…», бессмысленно. Но в общей форме можно предположить, что участие в «Касабланке» способствовало бы резкому изменению дальнейшей жизни Рейгана. Но это — попутное замечание.

Успех фильма символизировал изменения в настроениях американцев. В колебаниях, а затем крутом повороте главного героя к помощи антинацистским борцам они видели собственный отход от изоляционизма к «интервенционистским» настроениям, то есть к помощи союзникам по войне — Великобритании, а также СССР.

В следующие годы некоторые авторитетные мыслители, в частности итальянский философ и писатель Умберто Эко, оценивали фильм отрицательно. Эко писал, что этот фильм — подлинное нагромождение клише и стереотипов классического Голливуда. «Если пара клише вызывает смех, то их сотня трогает до слез — они как будто начинают взаимодействовать друг с другом и праздновать воссоединение».

Мысли Умберто Эко и других интеллектуалов в значительной мере верно отражали типичные особенности «Касабланки», как и многих других остросюжетных голливудских фильмов. Но это были естественные и вынужденные особенности кинопродукции, рассчитанной на массового зрителя, тем более в условиях войны. Именно с этой точки зрения судила общественность США об этом фильме, который оказался настолько трогательным, что пользовался популярностью на протяжении десятилетий.

Тогда же, во время войны, фильм был номинирован на множество премий. Он получил три «Оскара» — в качестве лучшего фильма, за лучшего режиссера и за лучший сценарий. В 2006 году голосованием Американской гильдии сценаристов сценарий «Касабланки» был признан лучшим за всю историю мирового кино. Это решение оспаривалось, но мнение профессионалов было весьма авторитетным.

В любом случае «Касабланка» значительно укрепила позиции Уорнеров в американском кинобизнесе.

Тот же Майкл Кёртис снял фильм «Янки Дудл Денди». Это была своеобразная картина смешанного жанра, совмещавшая черты водевиля, драмы и биографии. Посвящена она была известному композитору, певцу, танцору, бродвейскому режиссеру Джорджу Кохану. Впрочем, сценарий настолько расходился с фактами жизни своего героя, что сам Кохан, посмотрев фильм незадолго до своей смерти, произнес: «Хороший фильм, но о ком это?»

Действительно, это было художественное произведение, лишь частично отражавшее реалии жизни героя.

Вышедший на экраны в конце 1942 года, фильм был свидетельством того, что американская публика стремилась в условиях войны не только переживать драмы военных событий и перипетии разведки и контрразведки, но и просто отдыхать и развлекаться. Успеху картины способствовала игра Джеймса Кэгни, исполнявшего главную роль и хорошо известного зрителю своим предыдущим участием в «гангстерских» фильмах.

Хотя «Янки Дудл Денди» не стал столь знаменитым произведением, как «Касабланка», он принес Уорнерам не только кассовый успех, но и три «Оскара» — за лучшую мужскую роль, лучший звук и лучшую музыку.

Что же касается фильма «Миссия в Москву», также снятого Кёртисом, то это была работа, вызвавшая законную критику и даже разоблачения, связанные не с режиссурой или игрой, а с текстуальной основой. Дело в том, что фильм был экранизацией мемуаров бывшего посла в СССР Джозефа Дэвиса под этим же названием. В своей книге Дэвис, снятый с этого поста президентом Рузвельтом, всячески расхваливал Сталина, оправдывал Большой террор 1936–1938 годов, фактически являясь агентом влияния советского диктатора. Он был единственным зарубежным дипломатом, которого Сталин наградил орденом Ленина. Через годы было установлено, что американскому послу просто платили из советских фондов — правда, не наличными, а ценнейшими произведениями искусства, которые он получал либо в подарок «от советского правительства», либо покупал за бесценок в антикварных магазинах, администрации которых было соответствующим образом проинструктированы. Джордж Кеннан, работавший в американском посольстве в Москве переводчиком, а позже ставший одним из видных дипломатов, писал о Дэвисе: «Пустой и политически тщеславный человек, ничего не знающий о России и серьезно ею не интересующийся».

Тем не менее в пропагандистском отношении фильм был важен для того, чтобы убедить население США в оправданности союзнических отношений с СССР в военных условиях, и даже для того, чтобы представить Сталина, которого американский президент панибратски называл «дядя Джо», как искреннего друга Америки. При всем своем неоднозначном отношении к Дэвису Рузвельт одобрил как его книгу, так и затем снятый по ней фильм. Рузвельт участвовал в обсуждении подготовки фильма, что, естественно, в свою очередь, укрепляло позиции Уорнеров в киноиндустрии.

В результате просоветские и даже просталинские интонации книги Джозефа Дэвиса были в фильме еще более усилены. В конце сцены суда над «врагами народа», то есть в описании сталинского Большого террора, Дэвис устами игравшего его роль актера Уолтера Хьюстона произносил даже слова, которых нет в его мемуарах: «Основываясь на моей двадцатилетней судебной практике, я считаю эти признания правдивыми».