Русский фактор - [59]

В широком диапазоне мнений идеи о простом вхождении в Запад на основе фактически младшего партнерства, что обеспечивало бы учет российских интересов, и восприятия ценностей возникали и концепции партнерства на равных, в частности, в формате союза России и Европы. Запад — это основанные на ценностях и интересах сообщество и режим, гарантом существования которых остается наличие гегемона. Его роль всегда исполняли обладавшие многократно большими, нежели другие участники, ресурсами США. Исключительная адаптивность европейцев к зигзагам американской политики действует в пользу неизменности объективных причин такого порядка вещей. Сторонники доктрины присоединения к Западу делают упор на том, что Россия готова была принять его ценности и даже разделить с ним общие интересы. Но участие в режиме изначально было невозможным. Несколько предложенных вариантов этого, как, например, в 1998–1999 годах в связи с событиями вокруг Югославии, Москва успешно провалила.

Включенными в международное сообщество Запада оказались даже отдельные социальные модели, исповедующие иные, нежели он, ценности. Это — Япония, Южная Корея, Сингапур… Их союзничество с США связано не с уникальной природой отношений между ними, а с военно-стратегическими соображениями локального характера, зависимостью от Вашингтона как защитника и гегемона.

Эти внутренняя и внешняя войны определили поведение и стратегическую культуру стран Запада. В такой же степени стратегическую культуру России во времена раннего Московского государства диктовала Степь, а привычки Китая и Индии формировала большая удаленность от других центров силы. Соседство со Степью сделало неизбежным элементом стратегии России экспансию и собирание земель. Географическая удаленность китайской и индийской цивилизаций воспрепятствовала выработке ими навыков действовать в союзах: далеко расположенный партнер не имел физической возможности прийти на помощь. В настоящее время все три важнейшие стратегические культуры не-Запада сталкиваются с обстоятельствами, вынуждающими их адаптироваться к новым геополитическим реалиям современного глобального мира.

Территориальная экспансия РФ ограничена ее демографией и международной политикой в Евразии. В результате поражения СССР в холодной войне и ограниченных возможностей России вдоль ее границ возникли новые суверенные государства и разнообразные интересы крупных внешних игроков. Не полагаясь на свою силу, РФ строит международные институты, выступает с многосторонними инициативами, в частности создания «Большой Евразии» в результате осуществления стратегического плана формирования на евразийском пространстве международного сообщества, плотность которого будет выше, а отношения между участниками — теснее, чем с третьими сторонами.

Индия и Китай постепенно становятся не объектом политики России и Запада, а самостоятельными источниками экспансии регионального и глобального значения. Она должна принимать современные формы многостороннего сотрудничества, иначе неизбежно приведет к жесткому противодействию со стороны их малых, средних и даже великих соседей. Индия и Япония приветствуют продвигаемые США концепции уравновешивания КНР.

В начале XVIII века возможность такой экспансии на Востоке была заблокирована Россией. Продвигаясь в западном направлении, Московское царство, Российская империя и СССР успешно присоединили к себе части Европы. На остальных географических векторах Запад не встречал ограничений и оставался постоянным источником экспансии. В 1648–1789 и 1789–1914 годах могущество Запада распространялось по миру и к своему закату заняло всю обитаемую сушу за исключением России и Японии.

В первой и второй Тридцатилетних войнах источником конфликта были силы, обойденные в сложившейся системе прав и привилегий.

«То, что получило всеобщее определение как “возвращение силовой политики”, было на самом деле концом силовой монополии, которой располагали до этого державы статус-кво».

Эдуард Халлетт «Тэд» Карр, британский историк, политолог, политический философ, дипломат, журналист и исследователь международных отношений, противник эмпиризма в историографии (1939 г.)

В первой четверти XXI века силовая монополия нарушена в традиционном и военном измерениях. Операция РФ в Сирии впервые после 1991 года ограничила Соединенные Штаты Америки в праве произвольно использовать смену политического режима как наиболее простой способ решения внешнеполитических проблем за пределами Запада. Реализация китайской стратегия «Пояса и пути» может привести к концу монополии Запада в области экономической и «мягкой» силы. В последние годы экономическое могущество КНР и готовность этой страны его распространять привели к тому, что у малых и средних стран за пределами китайской периферии появилась альтернатива международным экономическим институтам, контролируемым США и их союзниками.

Инициатива конфронтации по-прежнему парадоксально принадлежит тем, кто должен держаться за существующий порядок вещей.

«Именно гегемоны — как недавно коронованные, так и перспективные (данный тип государства, насколько мне известно, вообще не обсуждался в литературе) — больше всего годятся на роль ревизионистских государств и наиболее к этому мотивированы».