Русский Бокондо - [40]

Вскоре начались и занятия языком. Перед своим отъездом Том раздобыл у миссионеров кое-какие грамматики и словари, но долго сидеть над ними не было времени. Николай больше упирал на практику, ошибок не стеснялся, заучивал слова и целые фразы, задавал вопросы и Макубате, и Прака- шу, и другим. Осваивал местное произношение: уперев язык то в нёбо, то в десны, прищелкивал на разные лады. Иногда получалось, собеседники сочувственно улыбались, доброжелательно поправляли.

Слухи о чудачествах хозяина «Американского ковбоя» довольно быстро распространились по городу. Кто отнесся снисходительно, а кто и осудил за слишком тесное общение с черными. Как-то зашел констебль, в который раз осмотрел магазин, подивился на недавно полученные крупнокалиберные ружья для боя слонов. Хитро скосив глаза, как бы мимоходом спросил о цели изучения местного языка. Ответ был готов — изучаю для коммерческой надобности. Фирма собирается открывать новый магазин на восточном побережье, в Дурбане.

Констебль погладил короткую щеточку усов, за которую его и прозвали «губернаторской соплей», согласно кивнул:

— Своего зулуса пришлите в полицейский участок.

— Но мы же выяснили, что он ранил воров на законном основании, при самообороне.

— Нет-нет, это дело закрыто. Просто надо проверить бумаги, которые разрешают ему проживание в городе. У нас в муниципалитете появился новый секретарь, он и затеял очередную проверку документов у кафров. Ничего особенного.

Еще поговорили о пустяках. При прощании от традиционного подношения — бутылки виски — гость отказался. Раньше такого не случалось.

Макубата сходил в полицию с бумагами. Ничего подозрительного не произошло, и жизнь пошла своим чередом. Но как-то Николай обратил внимание на то, что паренек потерял свою обычную живость, по дому двигался как во сне, на вопросы отвечал невпопад. На козлах непривычно суетился, так что его волнение передавалось и лошадям. Однажды на улице перехватил его испуганный взгляд, обращенный в сторону каких-то зевак на перекрестке.

Дома спросил:

— Ты заболел?

Зулус отрицательно мотнул головой. Он долго не хотел говорить, но Николай тихо, без гнева, раз за разом повторял вопросы и видел, что собеседник начинает колебаться.

Наконец он сказал:

— Послушай, Макубата, ты рос с Томом в одном доме и веришь ему. Ты знаешь, что я с Томом воевал в далекой стране и плыл через океан. Том верит мне. Он также просил меня заботиться о тебе, а тебе — доверять мне. Теперь ты живешь в моем доме и можешь верить мне, как и Тому. Что же случилось с тобой?

— «Губернаторская сопля» опять вызвал меня. Велел платить «чибало».

— Что это такое?

— Налог, который платят англичанам за землю и скот все семьи нашего племени.

— Это вымогательство. Кейптаун не Британская Кафирия. Ну, черт с ним, я заплачу за тебя. Только это и беспокоило тебя?

— Нет. Он еще просил… воровать у тебя из стола бумаги и приносить ему. Я отказался!

— Он тебе грозил?

— Да. Сказал, что если я не одумаюсь, то со мной расправятся «дауане».

— Кто такие?

— «Духи мертвых гиен».

— Ты, сильный и ловкий парень, веришь детским сказкам?

— Он же говорил не о «гого», одичавших хвостатых людях, которые живут в горах и питаются мясом покойников, а о настоящих разбойниках. Они похищают людей, кормят их колдовской травой, которая лишает речи и памяти, а потом продают в рабство в дальние страны. Они уже следят за мной, я видел их тайные знаки.

Николай задумался. Жаловаться бессмысленно, никто не поверит в подобный «туземный бред». Реально, что кто-то из местных властей заинтересовался содержимым его стола. Контрразведкой в штабе гарнизона ведает толстяк майор Мэтью. На него это не похоже. Сам констебль решил выслужиться? Поэтому и от бутылки отказался, побоялся, что обвинят в приятельских отношениях?

— Успокойся, Макубата. Хорошо, что обо всем рассказал. Завтра утром поедем в-Серее, заказ отвезем. День-другой там побудем, приедем — в деле этом разберемся.

ГЛАВА 19

В Серее Николай ездил уже не в первый раз. Здесь, в долине, укрытой горами от холодных южных ветров, лежал небольшой городок. Славилась долина своими виноградниками, абрикосовыми и вишневыми садами и проживал в ней отставной капитан из Гамбурга. Когда-то его судно потерпело крушение у мыса Доброй Надежды и он решил больше не искушать судьбу на морских просторах. Осел в этих местах, занялся разведением скота и виноделием.

Но на месте старику не сиделось — частенько уходил он вдоль русла Слоновьей реки и дальше на север, в глухие районы пустыни Карру. Вначале охотился сам, а позднее стал снаряжать экспедиции для других, скупал их трофеи. Много раз предлагал и Николаю побродить с ружьем в «сердце Африки», обещал поставить под выстрел неограниченное количество слонов и львов.

Приходилось отказываться — сообщения об обстановке в порту и проходящих судах следовало посылать домой регулярно. Однако кратковременные поездки в Серее и выполнение заказов на поставку различных охотничьих припасов давали весомую прибавку к довольно скромному финансированию, что шло от российской казны. А кроме всего прочего, несказанным удовольствием было глотнуть прохладного горного воздуха, полюбоваться на снег, покрывавший горные вершины в холодные месяцы южноафриканского года.