Русский бог - [4]

НИНКА Ну?

ЮРКА Замуж за меня пойдешь?

НИНКА А ты мне грузовик подаришь?

ЮРКА (Опешил.) Какой грузовик?

НИНКА Здоровый. С кузовом.

ЮРКА Ты что, очумела?

НИНКА Грузовик хочу. Такой, чтоб… с колесами ого-го!

ЮРКА Трактор, что ли?

НИНКА Сам ты трактор! Такой хочу, чтоб дырчало все и дрыгалось! Залезаешь в него, а он дырчит и дрыгает.

ЮРКА Не, Нинк, это ты брось. Может, я тебя на своем горбе прокачу?

НИНКА Эх ты! Хочешь, чтоб я за горб замуж шла?

ЮРКА Нинк! Ну где я трактор-то возьму? Хочешь, я тебе поросенка на свадьбу подарю?

НИНКА Мерсибо! За одного замуж, другого в подарок.

ЮРКА Ну, еще что-нибудь придумай.

НИНКА Шубу! И ящик водки отпраздновать.

ЮРКА Это дело. А шубу… Может, не надо? В смысле… Из кого шубу-то? Из барана, что ли?

НИНКА Из норки.

ЮРКА Так она, небось, дорогая, Нинк?

НИНКА А примерно, как грузовик.

ЮРКА Да ладно? Во дела пошли какие! Грузовик-то куда полезнее. Нинк!

НИНКА Ну?

ЮРКА А хочешь, я тебе заколку подарю?

НИНКА Что с тебя, алкаша, еще взять?

ЮРКА А сама-то? Сама, что, не пьешь?

НИНКА Так я для души.

ЮРКА А я для чего?

НИНКА Ты для брюха. Тоже мне жених: пузатый, лысый и без копейки. Мне такое не надо.

ЮРКА Нинк!

Н НКА Ну?

ЮРКА Почему без копейки-то?

НИНКА Пропиваешь свои копейки. Ты мне хоть раз что подарил? Приходишь, бутылку на стол, в сетке селедка. А я, может, ананас хочу!

ЮРКА Да что ты взбеленилась-то? Всегда вроде спокойная, а тут… Сказала бы раньше, я ж не знал, Нинк. Ананас приспичило… С чего? Ну, припру я тебе ананас в другой раз. Раздену и завалю тебя всю ананасами, так, что и не отыщешь.

НИНКА Ой! Припрет он! Со смеху лопну. Никак наследство получать собрался? Или… А, ну как же! Сестричка за африканца выходит, вот он прямо с пальмы ананасов и вышлет. Да, Юрка? На сестричку надеешься?

ЮРКА За какого африканца? Ты что несешь?

НИНКА За шоколадного! И с волосами! И с кольцом в носу. Скоро вся деревня узнает, об этом только бабы и будут языки чесать, да ждать приезда жениха и невесты. А что? Я б тоже лучше за такого вышла, чем за тебя, голодранца.

ЮРКА Кто это сказал-то, кто?

НИНКА Люди. Шепчутся, завидуют. Сами нищие, в Африку хотят.

ЮРКА И чего они там не видели?

НИНКА Там бананами обжираются, в океане моются, и шубу покупать не надо — жара. Нет, Юрка, не выйду за тебя, отобью у сеструхи твоей жениха и поеду в джунгли жить.

ЮРКА А чего я? Хуже африканца, что ли? Ладно тебе выдумывать-то! Устроим свадьбу…

НИНКА Опять — двадцать пять? Какая с тобой может быть свадьба?

ЮРКА Соберемся, гульнем, водочки, грибочки соленые, песни споем, а то, глядишь, и спляшем.

НИНКА С тобой спляшешь, как же! Разве я так свою свадьбу представляла?

На секунду свет гаснет, когда он зажигается, оживает на сцене мечта Нинки.

С торжествующим протяжным «и-е-эх!» влетели в поле девушки-красавицы, в развевающихся мини и пошли плясать, а за ними и парни, как с экрана, у кого в руках бутылка шампанского, у кого — вина. Девки голосистые зовут невесту, парни жениха кричат. Не идут жених и невеста, вместо них откуда ни возьмись толпа иностранцев: дамы с веерами, перьями, кавалеры в шляпах с сигарами, и давай щебетать по-своему: «Шарман! Гутн так! Ол райт!» Наконец зазвучал торжественный марш и Нинка с Юркой появились с разных сторон. Он в смокинге, в лохматом гривоподобном парике, она в немыслимом платье со шлейфом, который несут испуганные малыши, и тащит за собой букет цветов, такой огромный, что он по земле волочится. И шум, крик, фейерверк, шампанское, деньги летают, крылышками машут, подхватывают гости жениха с невестой, качают. И пока качают, сваливается с них одежда и гривоподобный парик, остается Юрка по-прежнему лысым, в трусах с подтяжками, а Нинка в затрепанном сарафане. Гости в смущении разбегаются, прихватив с собой деньги, шампанское, букет и все остальное, и остаются Нинка с Юркой одни в поле.

НИНКА (очнувшись). Нет у тебя ничего! Ничего! А у них все! (И ушла. Юрка только руками развел.)

Сцена 3

Ночь. Поле. Легкий свист. Летает в воздухе загадочный светящийся предмет, издалека вроде на летающую тарелку похоже. Приближается… Застывает в воздухе, наклоняется… и из него льется таинственная жидкость… Тьфу ты! Ничего сверхъестественного. Это, оказывается, Даниил Павлович с Юркой «принимают» ночью в поле. Ну и, как водится, душевная беседа.

ЮРКА Мать денег никогда не дает. Я ей говорю, дай Нинке заколку куплю! Не дала!

ДАНИИЛ ПАВЛОВИЧ Надо было сказать: мамуля! Мария Ивановна! Дай я тебе укропу нарву в борщ. Она бы сразу подобрела.

ЮРКА Как же! Подобрела! Сын просит коленопреклоненно, а она еще насмехается. Поди, говорит, на грядках поищи, может закопала! Вот жизнь, а? Родная мать предает.

ДАНИИЛ ПАВЛОВИЧ А меня она давеча лопатой избила до смерти, чуть полруки не отхватила. Я ничего, крепкий, выдержал. Сжал зубы и терплю. Другой бы сразу жаловаться побежал в милицию, а я не злюсь даже. Хромаю и не злюсь.

ЮРКА На руку хромаешь, что ли?

ДАНИИЛ ПАВЛОВИЧ Дуб ты, Юрка, кто же на руку хромает? Нечто я крокодил какой? Нога вот вся распухла.

ЮРКА Что ж, по руке долбанула, а нога распухла? Как это у тебя натура устроена?

ДАНИИЛ ПАВЛОВИЧ Она по всему организму долбанула, чуть башку не снесла, а ты скалишься. Весь в мамашу уродился.