Русский Белград - [37]

В письме русского представителя В.Н. Штрандтмана от 1 сентября 1936 года принцу-регенту Павлу говорилось: «Министерство внутренних дел, за весьма редкими исключениями, отказывается принимать эмигрантов в югославское подданство, что лишает их права искать заработок даже на иностранных предприятиях, которым предлагается оказывать строгое предпочтение национальным рабочим… Уже сейчас имеются весьма тяжелые случаи, например, отказ принимать на работу русских только потому, что они русские… Число погибающих русских, умирающих вследствие острого недоедания, с каждым днем увеличивается, а зачастую имеются случаи, когда люди доходят до полного отчаяния».

По оценке В.И. Косика, «в этих строках было намеренное обострение ситуации. Но здесь не надо забывать, что король Александр был уже в могиле, а в самой Сербии подросло послевоенное поколение, требовавшее своего «места под солнцем». Русские, оставившие свою «богатую родину», стали мешать».

В.А. Маевский в своей книге «Русские в Югославии», изданной в Нью-Йорке в 1966 году, пишет:

«В 1936–1937 годах сербское государственное радио занималось тем, что издевалось над русской нацией, перейдя все границы приличия… В сербскую народную массу бросали по радио… ложь, что русские позанимали места в министерствах, что они сидят паразитами на шее сербов… Травля национальной русской эмиграции выгодна была и для просоветских элементов. Все мы знаем, что «в семье не без урода»… но это… не дает никому права из-за таких уродов клеймить всю нацию. Только в феврале 1937 года ряд русских и сербских деятелей посетили директора «Радио А.Д.» генерала Калафатовича и заявили следующее: «На всем свете нет ни одного радио, которое бы так возмутительно дискредитировало русскую эмиграцию, кроме… Белграда и Москвы. Мы, сербы, в своем же доме позволяем себе оскорблять русских, – тех русских, которые в европейскую войну защищали Белград и погибли на Салоникском фронте… Но, не говоря уже о мертвых, просто недостойно для сербов оскорблять тех братьев-русских, которые теперь в беде, потеряв свою родину, мучаются и страдают по всему свету… Есть две нации без отечества: это – русские и евреи. Однако почему-то нападают только на русских».

Протест был принят, и травля была прекращена.

Как видим, интеграция русских в югославское общество в 1930-е годы происходила не без «накладок», однако в целом можно утверждать, что официальная политика Белграда по отношению к русским эмигрантам отличалась толерантностью и «культурным плюрализмом».

И.Г. Грицкат-Радулович по этому поводу пишет:

«В Сербии русские живут и хорошо, и плохо, и на уровне своих возможностей, и ниже его, порой нечисто и комично, бедно и убого. Но им в этой стране все-таки досталось меньше всего унижений. Тут почти и нет той кабацкой распоясанности и слезливости, которую мы достаточно часто можем встретить там, у парижских шоферов или нью-йоркских ночных сторожей».

По словам Мирослава Йовановича, благодаря правительству Югославии культурные образцы и правила поведения русских «поддерживались и сохранялись», в то время как в Румынии или Турции государственная политика «была крепко связана с идеей ассимиляции, понятой как полное принятие эмигрантами культурных образцов и правил поведения». По его мнению, приспособление русских к жизни в Югославии шло «от идеи скорого возвращения к идее «миссии» русской эмиграции».

* * *

Говоря о «миссии» русской эмиграции, нельзя не отметить, что в 1930-е годы в Белграде был создан ряд организаций, которые призваны были содействовать сохранению русского языка и русской культуры. Так, например, в конце 1920-х годов был создан Союз ревнителей чистоты русского языка, программа которого основывалась на лозунге «Человек, который не говорит и не думает на русском языке, перестает быть русским». В конце 1930-х годов в этот союз входили 114 человек, в основном преподавателей и учеников Русско-Сербской гимназии в Белграде.

В 1931 году в Белграде были открыты Высшие военно-научные курсы под руководством генерала Н.Н. Головина, на которых русские офицеры могли обучаться по полной программе курса Академии Генштаба. Их руководящий и профессорский состав состоял из 19 человек, состав которых был дополнен восемью лучшими выпускниками первого выпуска. Всего в Белграде на курсах обучалось около 200 офицеров, из которых полный курс окончили 77 человек. Главным руководителем курсов был генерал-лейтенант Н.Н. Головин, его помощниками – генерал-лейтенант М.И. Репьев, полковник А.А. Зайцев и полковник Н.В. Пятницкий.

Для помощи «своим» организовывались кассы взаимопомощи и различные фонды. Одна из таких касс взаимопомощи существовала при Союзе русских инженеров в Югославии. Известно, например, что для того, чтобы обеспечить эту кассу средствами, в 1936 году был организован ряд благотворительных вечеров. В 1938 году было проведено два таких вечера с лотереями. Выручка в 2600 динаров была сразу отдана взаймы наиболее нуждавшимся членам.

Важную роль в сохранении «русского духа и русской культуры» играл и созданный в 1928 году Русский научный институт (РНИ), содержавшийся на деньги югославского правительства.