Русский апокалипсис. Фантастический репортаж из 2000 года - [8]

Была, правда, другая возможность. На самый первый свой срок Ельцин избирался не в президенты Российской Федерации, а еще в советское время — в президенты РСФСР. Можно было счесть, что в президенты РФ он избран только один раз, а потому по закону имеет право выдвинуть свою кандидатуру на второй срок. Юристы такой возможности не исключали. На худой конец, говорили некоторые, можно переписать конституцию. Вписать возможность избрания президента в исключительных случаях на третий срок. Конечно, Дума ни за что не пропустит такую поправку. Но Думу можно обойти. Поправку можно утвердить на референдуме. А всенародное волеизъявление, как говорится, дело техники. Важно не то, о чем спрашиваешь, а как формулируешь вопрос, и в каком контексте его ставишь.

Именно эта проблема обсуждалась в прессе, и не только в прессе, всю весну. Никто не верил, что Ельцин может уйти. Добровольно оставить власть. Тем более, что доверенного лица, преемника у него теперь уже не было. Предыдущих полуофициальных преемников он «удушил» собственными руками. В свое время таковым считали премьера Степашина и с упоением подсчитывали его рейтинг, сопоставляя его с рейтингами остальных претендентов. Чубайс даже объявил, что правые силы будет поддерживать выдвижение Степашина на пост президента Российской Федерации. Возможно, это была рассчитанная провокация, основанная на точном знании психологии президента. Летом Степашин был уволен, как обычно, без объяснения причин. Говорили, что именно его рейтинговые успехи тому виной. Очевидно, в голове у президента сложилась система блокировки любого кандидата в преемники. Предположим, возникает некий персонаж, по всем параметрам способный стать его преемником. Он эту кандидатуру одобряет. Претендент начинает расти, набирать политический вес. Растет его рейтинг. Туг президент решает, что влияние потенциального преемника стало слишком сильным, что он становится реальным конкурентом ему самому. И самим щелчком сшибает конкурента с его горки. Сохранить свою единоличную власть таким способом можно. Вырастить преемника — нельзя. Любой возможный преемник подозрителен именно потому, что он — преемник. Это в общем-то нормальный синдром настоящего властителя. Зулусский король Чака приказывал убивать всех своих детей от многих сотен жен, чтобы избавиться от преемника. Ельцин сам убивал в политическом смысле своих возможных преемников.

И вот возник Путин, который не только сумел доказать свою дееспособность и перспективность, но и, вроде бы, как-то сумел нейтрализовать ельцинский синдром страха перед преемником. Неизвестно, правда, сумел бы он продержаться в премьерском кресле до выборов, но этот вопрос после марта 2000 года потерял свою актуальность; участники президентской гонки — сплоченная группа постсоветской номенклатуры — сумели устранить потенциального конкурента. За пол года пребывания на посту премьер-министра Путин не набрал достаточного политического веса, чтобы продолжить борьбу, утратив официальный пост.

Одно время газеты стали полниться спекуляциями на тему возможного выдвижения кандидатуры дочери Татьяны. «Царица Татьяна» — это народу могло понравиться. Но внезапно все как обрезало. Ходили слухи, что президент запретил ей выдвигаться. Лично я считаю, что зря. Татьяна Дьяченко при условии проведения энергичной предвыборной компании могла бы победить. Но все окончилось, не начавшись. Преемника как не было, так и не было. При том, что все знали: победа оппозиционного кандидата, все равно кого — Лужкова, Примакова или Зюганова — будет иметь для Ельцина лично и для всего его круга самые печальные последствия. Ни Лужков, ни Зюганов давно уже не скрывали своей ненависти к Ельцину. Но после победы на думских выборах они просто распоясались. Оба прямо грозили президенту судом. И чем ближе подходила дата выборов, тем отчетливее становилось ощущение тупика. Преемника, которому можно было бы доверять, у Ельцина нет. Сам он ничего не предпринимает. Значит, он не будет избираться на третий срок. Вместе с тем он не может уйти. Уходить ему просто некуда. Только на тот свет. Больше ему нигде места нет.

3

Так настал день выборов 4 июня 2000 года. Зюганов на избирательном участке улыбался репортерам, хвалил погоду, говорил, что будем с урожаем. Получилось так, что телевидение и газеты уделяли ему внимания больше, чем всем остальным кандидатам вместе взятым. С ним говорили как с будущим президентом. Примаков, спрошенный на выходе из избирательного участка о том, кто победит на выборах, улыбаясь, сказал: «Победит дружба!» Лужков выглядел напряженным и неуверенным, и в ответ на тот же вопрос пустился в сбивчивые рассуждения о соотношении сил и перспективах второго тура. Но мучительный вопрос, который задавали себе многие, никуда не уходил. А что же Ельцин? Корреспонденты до него не добрались и спросить, за кого он голосовал, не сумели. Его вообще не видели на избирательном участке. Говорили, что он болен и голосует в ЦКБ.

В газетах писали, что он, наверное, голосовал против всех или вообще отказался голосовать. Разве не трагический итог восьми лет первой российской демократии!