Русский Афон. Путеводитель в исторических очерках - [16]

Теперь все это – дела минувших дней, и паломник, взбирающийся здесь по афонской круче, больше не перекрестится при виде главки с осьмиконечным «русским» крестом.

Монастыри Зограф и Хиландарь

Национальность для Афона – дело второстепенное: в этой удивительной монашеской республике за ее тысячелетнюю историю сплавились воедино молитвенные подвиги самых различных наций – греков, славян, грузин, румын, и образовалась нация новая, афонцы. Но по нашей немощи, по незнанию греческого, по привязанности к родине мы, русские паломники, тянемся в первую очередь к Пантелеимоновскому монастырю. А во вторую – к двум другим славянским монастырям, Хиландарю и Зографу, рассчитывая там на особую теплоту и сердечность. Что и находим.

Два этих монастыря имели и имеют особую судьбу, на которой отразилась многовековая история взаимоотношений греческого и славянского миров. Славяне двинулись на юг Европы в эпоху великого переселения народов, и нельзя сказать, что тогдашние эллины встретили пришельцев хлебом-солью. Часть славян ассимилировалась, внеся свой вклад в генофонд современных греков и в топонимию Греции (славянские топонимы встречаются даже на Пелопоннесе). Другая часть, включая наших пращуров, вела активные боевые действия с византийцами. Особенно много проблем у Второго Рима было с сильным болгарским царством, а один из византийских императоров получил ужасное прозвание Болгаробойца. Впрочем, Византия умела включать в свой состав, или по крайней мере в свою орбиту, разноплеменные народы. И мы, конечно, никогда не забываем, что именно от нее получили свое главное духовное сокровище – Православие.

Болгарский монастырь Зограф. 1999

В красивейшем болгарском Зографском монастыре, отстроенном почти заново в конце позапрошлого века для двухсотенного братства, сейчас обитает около десятка иноков. Обитель – ближайшая к Уранополю, к границе Афона с миром. У ее причала корабль с паломниками делает вторую, после хиландарской арсаны, остановку. На причал обычно никто не сходит: пилигримы-греки не останавливаются в Зографе, хотя имеют на это полное право, и плывут дальше, в благоустроенные греческие монастыри.

Получасовой подъем в гору приводит в чудную лощину, где и высится Зограф, самое имя которого порой трактуют как «живописный». Основан он был в честь св. Георгия Победоносца в XI веке тремя братьями-болгарами и испокон веков считал Россию защитницей и покровительницей. В монастыре, несмотря на его нынешнюю бедность, ведутся восстановительные работы, поэтому первым, по всей вероятности, вас встретит рабочий-болгарин, который, без затруднения перейдя на русский, с готовностью отведет к отцу-гостиннику. Мой спутник рассказал, что работает в Зографе уже год, но, так как греки туристическую визу дают только на месяц, а потом сурово штрафуют, он раз в тридцать дней ездит в Болгарию, отмечается на границе – и обратно. В странноприимнице, несмотря на летний наплыв паломников на Афон, пусто. Один из монахов взялся сопроводить по обители.

Внутренний двор. Монастырь Зограф

В просторном монастырском дворе – два храма. В малом – чудотворная икона Божией Матери «Акафистная», история которой, изложенная по церковно-славянски на мраморной доске в притворе, читается без затруднений. В соборном храме, кафоликоне, – три чудотворные иконы св. Георгия. Самая чтимая из них приплыла на Святую Гору по морю, и монахи, возложив ее на дикого мула, решили отдать икону тому монастырю, к которому животное приведет. Мул взобрался нахолм напротив Зографа; теперь здесь стоит в память об этом событии храм, куда ежегодно на Юрьев день идет крестный ход. Всего же в Зографе двадцать две церкви – по две на монаха.

Монастырь Хиландарь. 1999

По афонским правилам, паломник может жить в монастыре одну ночь. В болгарском же проблем со свободными помещениями нет – живи хоть всю жизнь. Богослужение к тому же родное, славянское, хотя его восточный распев нашему слуху кажется немного монотонным.

От болгар к сербам проложена тропа. Она переваливает через хребет, минуя различные климатические области, разветвляясь и принимая разнообразные формы: от мощеной дорожки до узкого, в одну ступню, желоба. Пройдя первоначальный этап пути, через некоторое время я вышел… опять к Зографу, только не с западной, как раньше, а с восточной стороны, не менее живописной. Говорят, что между монастырями два часа ходу, но это для тех, кто ходит ежедневно. Мне пришлось идти, сбиваясь с магистрали, часа четыре. Впрочем, благодатное присутствие Ангела-хранителя чувствовалось всегда: когда я по причине одичания местности начинал сомневаться, бывают ли здесь люди вообще, мне попадалась в утешение пустая банка из-под кока-колы, а когда по прошествии двух часов я вознамерился увидеть сербский монастырь, мне тут же попался прибитый к дереву указатель «Хиландарь». Это была, однако, лишь середина пути.

Изможденный солнцепеком, я наконец прошел сквозь Святые врата обители, не заметив даже указатель к архондарику – странноприимнице, куда полагается поначалу идти паломнику. Ангел-хранитель повел меня к трапезной, где два послушника накрывали на стол. «Русский? Из Петербурга? Как там у вас Валаам?» Я был вполне вознагражден теплой встречей. Послушники налили мне добрую чашу вина: «Вообще-то у нас угощают с дороги в архондарике, но русским можно везде».