Русский ад. Книга вторая - [50]
Франсуаза Саган принимала кокаин и гнала от себя всех, кто пытался ее остановить: «Почему эти люди мешают мне умереть?!»
Подражая Денису, в «Арбат» потянулся и весь их отдел: там, наверху, были номера с сауной и эротическим массажем, красивые проститутки (даже не проститутки — просто какие-то твари ненасытные), — а то, что ментовский хлеб сейчас очень тяжел, что ж… вон, бомжи на улицах сейчас даже карманников потеснили, карманники в легальный бизнес ушли, а бомжей становится все больше и больше…
Денис вытянулся:
— Разрешите идти, товарищ полковник? По Красноярску задачу понял, чтобы у них там у всех… повылазило!
— Чтобы у них повылазило, теперь есть ты, майор… — назидательно произнес Шухов.
Он снова достал папиросу, снова зачеркнул цифру и поставил новую.
Вся его пепельница была в окурках, поэтому Иван Данилович пододвинул ногой корзинку с бумагами и стряхивал пепел прямо туда.
Денис чувствовал, сейчас Шухов скажет что-то важное.
— Объясни, опер, — тихо начал Шухов, — мы же с тобой правильно все понимаем, — верно? Народ наш… тоже не дурак и все видит как есть. Почему тогда этих… в заднице зачатых, сейчас… с каждым днем все больше и больше? Они ж через выборы… демократические… любую власть в свои руки возьмут. Согласен со мной? — Чего мы ждем? Когда они нас с тобой быдлом сделают? Революция произошла… совсем не культурная… ведь дальше… вместо детей… будут повсюду только их дети…
— Если у них — все, значит у нас — все остальное… — согласился Денис. — А большинство наших граждан как бы сошли с ума. В очко долбятся, извиняюсь за выражение!
— Поэтому, опер, я нас — всех-понять не могу! Если и дальше будет так, как сейчас, сколько народу из России свалит, — ты в курсе? Я думаю: миллионов двенадцать, не меньше…
— Офигеть.
— В Гражданскую, когда бежала интеллигенция, 2,5 миллиона. И все уже тогда в один голос орали: «Величайшая трагедия! Россия теряет генофонд!..» А тут — 12 миллионов. Это как?!
Денис хотел отшутиться, но сказал вдруг очень честно:
— Все равно, товарищ полковник, я воевать пока не хочу, — признался он. — Пока молод — не хочу! Я сейчас удачу ищу. И мне фиолетово… Чубайс там… не Чубайс…
— А вот я когда-нибудь его пристрелю, — зевнул Шухов. — Вот увидишь, лапуля… я — воюющая сторона.
Денис шутливо вытянулся «по струнке»:
— Готов быть «вторым номером», товарищ полковник! — отрапортовал он.
Шухов взял в руки графин, ехидно взглянул на гнилую воду, и Денис вдруг почувствовал, что Шухов сейчас совсем не шутит.
55
Настоящее перо — перо писателя — как эффектная дирижерская палочка. Если писатель дирижирует миром, если каждая глава его будущей книги звучит как симфония, а сама книга — это целое мироздание с вращающимися светилами и особой музыкой сфер… такая книга никогда не умрет.
Отец Тихон постоянно делает зарисовки. Книга? Да. Литература? Еще нет. — Его несвятые святые старцы прекрасны. Они — вне времени. Священники всегда вне времени. Ум теряет надежду до конца проникнуть в их мир: уж слишком чужим кажется он на первый взгляд, да и сами старцы никогда ничего не объясняют — они не любят, если им докучают вопросами, ведь вопросы к ним есть всегда…
Отцу Тихону очень хочется заглянуть в их мир поглубже, с головой опуститься в этот колодец, бережно взять в свои руки их старые, высохшие ладони и остаться с ними наедине. Но он разбросан: здесь, в Москве, люди рвут его на части, миллион дел сразу и нет у него времени заняться литературой…
Старец — это человек, «берущий вашу душу, вашу волю в свою душу и свою волю, — говорил Достоевский. — Избрав старца, вы от своей воли отрешаетесь и отдаете ее ему в полное послушание, с полным самоотречением. Этот искус, эту страшную школу жизни отрекающий себя принимает добровольно, в надежде после долгого искуса победить себя, овладеть собою для того, чтобы наконец достичь через послушание всей жизни уже совершенной свободы, то есть свободы от самого себя, избегнуть участи тех, которые всю жизнь прожили, а себя в себе не нашли…»
Отец Тихон уверен: из его зарисовок, сделанных на коленке огрызком карандаша, когда-нибудь получатся настоящие рассказы. Сейчас он живет как бы начерно, в суете, ежевечерне откладывая занятия литературой на завтрашний день, на более поздние сроки, на старость, ибо настоящая литература — это бесконечность, ведь космос никогда не заканчивается и каждая из звезд все время манит, загадочно манит к себе…
Уже сейчас в эскизах, сделанных отцом Тихоном, присутствует неслышная поступь человеческой судьбы. Его старцы окружены кольцом благоговейного молчания. Иногда кажется, что их лица — это лица крестьян. Сухая кожа, скрученные впалые щеки под длинной, нерасчесанной бородой и черная скуфья, надвинутая на самые глаза, — такое ощущение, что они хотели бы загородиться, спрятаться от всего мира, как ушел, спрятался от всех великий Бетховен, сочиняя Девятую симфонию: если ты хочешь, чтобы твоя музыка разорвала мирозданье, сделай так, чтобы мир не разрывал бы тебя!
Лица старцев скрыты. Такое ощущение, что у них даже глаза заросли бородой! Эти добрые, старые глаза уже подслеповаты, конечно, возраст есть возраст, но очки, заботливо подобранные местным врачом, старцам не нужны: людей они видят насквозь.
Сразу после первого издания книга Андрея Караулова «Русский ад» стала бестселлером: читатели называли ее эпопеей и сравнивали с «Тихим Доном» Шолохова. Нынешнее издание переработано автором и дополнено новыми главами — Караулов идет вперед, его анализ беспощаден, он пишет только о самом главном и самом страшном — о том, как вслед за Советским Союзом была предпринята попытка сокрушить Россию.
«Приближение к преисподней» — первая часть романа известного тележурналиста, автора программы «Момент истины» Андрея Караулова. Действие происходит в 1992 году. Только что распался СССР, но начинает уже распадаться и Россия, гибнет ее экономика, промышленность, оборона, наука, образование… Автором ярко и со знанием дела представлена картина острейшего кризиса, который поразил тогда Россию. Он открывает нам тайную подоплеку событий, предшествовавших кровавым дням Октября 1993 года. Герои романа Караулова — те, кто управлял Россией в это время.
«Сложная история у нашей страны», — пишет в своей исповеди бывший (как его называли) «кремлевский принц». Ведь советско-партийная номенклатура 70-х годов прошлого века была убеждена, что, женившись на дочери Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева, Юрий Чурбанов (1936–2013) вытащил счастливый билет. Народная же молва не очень деликатничала, пустив по свету поговорку «Не имей сто баранов, а женись, как Чурбанов». И действительно — карьерный взлет, генеральские погоны, доступ к высшим эшелонам власти в СССР. А потом — демонстративный арест, «узбекско-кремлевское дело», исключение из партии, лишение наград и званий, конфискация имущества, суд… И — 12 лет колонии строгого режима, где пришлось о многом подумать, многое осмыслить и переосмыслить, увидеть собственную жизнь и жизнь всей страны под иным ракурсом.
Беловежье 1991 года, последние дни Советского Союза, время судьбоносных, как любили тогда говорить, решений... Вот та историческая реальность, которую с азартом принимается осваивать в этой книге Андрей Караулов — известный, очень одаренный и очень осведомленный журналист, автор быстро исчезающих с прилавков книг и популярный ведущий телепередач. Свой «момент истины» он предпочитает искать на этот раз не на привычных ему маршрутах прямой документалистики, а в жанре исторической романной прозы, где причудливо перемешаны всем нам известные факты и очевидный художественный вымысел (или домысел), психологические гипотезы и реконструкции.
Журналиста, телеведущего, писателя и публициста Андрея Караулова знает вся Россия. Его передача «Момент истины» до сих пор бьет все рекорды популярности на российском телевидении. Книга А. Караулова, представленная вашему вниманию, написана им на основе эксклюзивного материала о геноциде русских на Украине. Автор рассказывает, кто и почему проводит этот геноцид, как на практике осуществляется поддержка Западом антирусских сил; отдельно он останавливается на причинах антироссийской политики Запада.По мнению Караулова, русофобия Запада будет только нарастать, а Украина стала полигоном для испытания всевозможных способов по рассеиванию и уничтожению русского народа; эти способы подробно описаны в книге.
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…