Русские жены европейских монархов - [8]

* * *

Герцог Мекленбургский, отличавшийся сварливым, вздорным и своевольным характером, особой любовью подданных в своем небольшом государстве не пользовался, для них он был деспотом, нередко попирающим законы, да еще скупость…

Знал ли российский царь об этих чертах своего будущего зятя? Несомненно. Но политические цели взяли верх.

А что же мать Екатерины, со слезами провожавшая свою любимицу в дальнюю дорогу? Была ли она довольна этим браком?

Трудно сказать. Но хочешь не хочешь, а царица Прасковья должна была подчиниться воле государя. Сама она из-за болезни не смогла присутствовать на свадебных торжествах.

Подписав брачный договор, герцог вступать в брак не торопился, избегал присутствия царя, уклоняясь под разными предлогами. С невестой он обходился весьма равнодушно, с российскими вельможами вел себя надменно, разговаривая с ними свысока. Это, конечно, не могло нравиться русским, но дело считалось уже решенным.

Бракосочетание состоялось в Данциге ровно через месяц после встречи жениха и невесты. Обряд венчания совершил русский архиерей в наскоро построенной православной часовне. После торжественного свадебного обеда Екатерина ушла в спальню, которая была приготовлена специально для молодоженов. Но герцог в ту ночь к брачному ложу не явился. Как рассказывают в своих воспоминаниях очевидцы тех событий, совсем поздно он пришел к барону Эйхгольцу и попросил уступить ему свою кровать. Однако утром, несмотря на свое столь неожиданное поведение, Карл Леопольд посетил царевну, теперь уже герцогиню, и поднес ей подарки.

Невзирая на странности своего супруга, Екатерина во время пиров и торжеств, устраиваемых в честь новобрачных, довольная и счастливая, искренне веселилась. Повсюду слышался ее звонкий заразительный смех. Екатерину радовали праздники, фейерверки, удивляли новые лица и новая обстановка, незнакомый быт. А будущее? К чему в него заглядывать! Это было несвойственно царевне. Потом вспоминали, что накануне ее первого свидания с женихом на небе было огромное северное сияние. Все сочли это за грозное предзнаменование страшных несчастий. Все, но только не Екатерина.

Чтобы сделать необходимые приготовления к приезду царя Петра I и других высоких гостей в Шверин, Карл Леопольд выехал из Данцига несколько раньше своей супруги. Она же еще некоторое время оставалась при своем дяде-царе. Казалось, что своим новым положением новобрачная была весьма довольна.

В резиденцию герцога российский государь вместе с племянницей и большой свитой въехал торжественно. Ему был оказан пышный прием. Карл Леопольд, не скрывая своей гордости от столь высокого визита, проявлял сердечное гостеприимство и радушие.

Одновременно с царем в Мекленбург прибыли 50 тысяч русских солдат — так было обусловлено брачным договором.

Пробыв несколько дней в гостях у своего зятя, царь Петр I уехал из Шверина, оставив там свою племянницу, ставшую отныне герцогиней Мекленбургской.

Так что же Екатерина? Стала ли она счастлива, покинув Россию?

Пожалуй, что нет. Жизнь в замужестве оказалась несладкой. Однако первые годы Екатерина никому не жаловалась на свою судьбу. Помогал ей веселый природный нрав.

«О себе повествую, — писала герцогиня почти в каждом из своих писем домой, — за помощью Божьей, с любезным моим супругом обретаюсь в добром здравии». Но привыкнуть к новым условиям жизни было нелегко. Хотя в детстве царевна и имела немца-гувернера, свободно разговаривать по-немецки она так и не научилась и с трудом понимала, что ей говорят. Да и супружеской любви не было. Уже вскоре после женитьбы у герцога появилась метресса (замужняя дочь его брата Фридриха Вильгельма, фрау фон Вольфарт), о чем Екатерина не могла не знать, хотя она и делала вид, что ей ничего не известно.

Крайне сложно было терпеть беспокойный и жестокий нрав мужа. Нередко ей приходилось выслушивать упреки, что царь-родственник не защищает его от нападок со стороны местного дворянства, с которым герцог находился в постоянной ссоре.

Пытаясь хоть как-то смягчить недовольство герцога, Екатерина, набравшись храбрости, решила выступить с ходатайством за мужа перед своим дядей. В сентябре 1718 года он написала ему письмо следующего содержания: «Прошу Ваше Величество сменить свой гнев на милость. Наши враги донесли Вам неправду. При сем просит мой супруг, дабы Ваше Величество не изволит слушать таковых несправедливых донесений на него; истинно мой супруг Вашему Величеству себя объявляет верным слугою… Вашего Величества покорная услужница и племянница Екатерина».

Возникли и осложнения с разводом герцога с принцессой Нассауской, которая не переставала требовать, чтобы бывший муж возвратил ей приданое и назначил приличную пенсию. Карл Леопольд и слышать об этом не хотел. Русский царь сердился на его упрямство, которое могло быть последствием того, что брак герцога с Екатериной будет признан незаконным. Петр I велел передать своему мекленбургскому родственнику, «что племянницу свою он дал ему на совесть; однако же никогда не согласится, чтобы могли ее когда-либо считать за его наложницу».

Кончилось все это тем, что в Берлине при посредничестве русского царя с поверенными разведенной герцогини был заключен договор, согласно которому ей назначили пенсию в 5 тысяч талеров и сверх того выдали единовременно 30 тысяч талеров. Лишь после этого принцесса Нассауская безоговорочно согласилась признать развод правильным.