Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв.) - [21]

«…с точки зрения ментальности конца XII в. оно [видимо, происшедшее в 1185 г.; в предыдущей фразе речь идет только о походе и факте] было более чем неординарным.

События 1185 г. содержали в себе шесть уникальных элементов: 1) сепаратный поход князя в степь в условиях координированных действий против половцев остальных южнорусских князей; 2–3) солнечное затмение во время похода и пренебрежение князя этим затмением; 4) гибель всего войска в степи; 5) пленение половцами четырех князей (ранее известен только один факт пленения половцами одного русского князя, и то на русской территории); 6) побег князя из плена. Вместе взятые, эти элементы содержали небывалую доселе возможность осмысления события в рамках христианской морали: грех (сопровождаемый отвержением Божья знамения) Господня кара наказание прощение. Такое осмысление прослеживается во всех трех памятниках Игорева цикла. Эпопея Игоря стала для относительно недавно христианизированной страны необычайно ярким проявлением воли Творца»[91].

К сожалению, исследователь не уточняет, на чем основываются его выводы о смысле текстов, посвященных походу 1185 г. Поэтому далеко не все в предлагаемых оценках достаточно ясно (например, в чем состоял грех Игоря или почему в сепаратном походе участвовало такое количество князей). Тем не менее данная точка зрения представляет определенный интерес как гипотеза, требующая развития и доказательства.

Вернемся, однако, к нетривиальной гипотезе А. Л. Никитина. В таком предположении нет ничего странного хотя бы уже потому, что первое известие о браке русского князя на половецкой хатунь мы находим еще в Повести временных лет под 1094 г.:

«…В лето 6602 (1094). Сотворил мир Святополк с половцами и взял себе в жены дочь Тугоркана, князя половецкого»[92].

Кстати, сразу же за этим сообщением следует отчет о совместных боевых действиях русских князей и половцев против… русских же князей (кстати, не в первый раз!):

«…В тот же год пришел Олег с половцами из Тмутаракани и подошел к Чернигову, Владимир же затворился в городе. Олег же, подступив к городу, пожег вокруг города и монастыри пожег. Владимир же сотворил мир с Олегом и пошел из города на стол отцовский в Переяславль, а Олег вошел в город отца своего. Половцы же стали воевать около Чернигова, а Олег не препятствовал им, ибо сам повелел им воевать. Это уже в третий раз навел он поганых на землю Русскую, его же грех да простит ему Бог, ибо много христиан загублено было, а другие в плен взяты и рассеяны по разным землям»[93].

Впечатляющая картина…

Не менее впечатляет, впрочем, и легенда, записанная в Ипатьевской летописи под 1201 г., об отце того же самого Кончака… не желавшем, оказывается, в молодости возвращаться в родную степь из Русской земли:

«…По смерти же великаго князя Романа [Галицкого] приснопамятнаго самодержьца всея Роуси одолевша всимъ поганьскымъ языком оума моудростью, ходяща по заповедемь Божимъ оустремил бо ся бяше на поганыя яко и левъ, сердитъ же бысть яко и рысь, и гоубяше яко и коркодилъ, и прехожаше землю ихъ яко и орел, храбор бо бе яко и тоуръ, ревноваше бо дедоу своемоу Мономахоу, погоубившемоу поганыя Измалтянъы, рекомыя Половци, изгнавшю Отрока во Обезы, за Железная врата. Сърчанови же оставшю оу Доноу, рыбою оживъшю. Тогда Володимерь и Мономахъ пилъ золотом шоломомъ Донъ, и приемшю землю ихъ всю, и загнавшю оканьнъыя Агаряны. По см[е]рти же Володимере jставъшю оу Сырьчана единомоу гоудьцю же Ореви посла и во Обезы река: Володимеръ оумерлъ есть, а воротися брате поиди в землю свою молви же емоу моя словеса пои же емоу песни Половецкия. Оже ти не восхочеть даи емоу пооухати [понюхать] зелья именемь є̑вшанъ[94]. Ономоу же не восхотевшю обратитися ни послоушати. И дасть емоу зелье ономоу же обоухавшю и восплакавшю рче. Да лоуче есть на своеи земле костью лечи и не ли на чюже славноу быти. И приде во свою землю. От него родившюся Кончакоу»[95].

К этой трогательной истории остается, пожалуй, лишь добавить, что Русская земля для половца, если верить, конечно, данному преданию, оставалась все-таки, чужа…

Любопытно отметить и еще один очень существенный, на мой взгляд, момент, который не преминул подчеркнуть летописец, рассуждая об очередных походах на половцев и ответных половецких набегах под 6618/1110 г.:

«…Ко всимъ тваремъ ангели приставлени. Тако же ангелъ приставленъ къ которои оубо земли да соблюдають куюжьто землю, аще суть и погани. Аще Божени гневъ будеть на кую оубо землю, повелевая ангелу тому на кую оубо землю бранью ти, то енои земле ангелъ не вопротивится повеленью Божею. Яко и се бяше и на ны навелъ Богъ грехъ ради нащихъ, иноплеменникы поганыя и побежахуть ны повеленьемъ Божьимъ ени бо бяху водимн аньеломъ по повеленью Бжью<…>Тако и сı погании попущени грехъ ради нашихъ се же ведомо буди яко въ хрестьянехъ единъ ангелъ, но елико крестишася паче же къ благовернымъ княземъ нашимъ; но противу Божью повеленью не могуть противитися, но молять Бога прилежно за хрестьяньскыя люди якоже и бы молитвами святыя Богородица и святыхъ ангеловъ оумилосердися Богъ и посла ангелы в помощь Русьскимъ княземъ на поганыя»